Было это еще в те времена, когда господа могли все что угодно с мужиком делать. Жил в одной волости бойкий мужичок – Андритис. Вот решил барин насильно женить его на своей горничной.

Только Андритис отказывается:

– Ну нет, коли сам барин ее не берет, так куда уж мне?

Только барин не слушает – приказал в следующее воскресенье свадьбу сыграть.

"Ладно! – думает Андритис. – Если уж тебе так загорелось, так и мне надо поторопиться. Слыхал я, в Курземе новую волость ставят, всяких людей в нее берут. Сбегу в субботу, вот тогда и посвистывайте со своей горничной”.

Ладно. Да только на другой же день кто-то донес барину: Андритис в субботу сбежать хочет. Барин сейчас же на коня – и к Андритису:

– Ты что, в бега собираешься? Что это ладишь, никак посох в дорогу?

– Помилуйте, барин! Да это же кол!

– Ежели это кол, так почему у него оба конца затесаны?

– А тут, видите ли, такая штуковина. Я за один раз все сделал. Сгниет у кола нижний конец, я его выдерну и другим концом воткну, ни топора, ни обуха не понадобится.

– Долго же ты, Андритис, здесь жить собираешься. коли думаешь дождаться, пока кол сгниет!

– А вот уж этого мы не можем знать, все под богом ходим!

Барин думает: "Чего только шептуны не наболтают? Нет, этот не убежит. А все-таки для пущей верности дай-ка я их лучше в субботу повенчаю”.

Ладно. Приходит суббота. Андритис махнул в Курземе. Встречается ему по дороге пастор:

– Куда идешь?

– В церковь! – нашелся Андритис.

– Вот те раз! А отчего же не в имение? Мне твой барин говорил, что тебя в субботу в имении, а не в церкви, должны повенчать!

– Да какая же сегодня суббота? Сегодня воскресенье, потому и иду в церковь.

– Да нет же, Андритис, сегодня суббота, суб-бо-та!

– Да что вы, преподобный отец! У меня каждый день на памяти: в понедельник козу колол, во вторник обдирал, в среду варил, в четверг ел, в пятницу баню топил, в субботу парился, сегодня воскресенье, вот и иду в церковь. Прощайте!

И убрался Андритис в Курземе, поселился там и зажил беспечально. А барин, как узнал об этом, так и завопил:

– Ах ты, Андритис, Андритис, кому же я теперь свою горничную сбуду!