Случилось все это в Покапалье - маленьком горном селении. Его домишки

толпятся на самой макушке высокого холма. Склоны холма до того круты,

что, когда курам приходит время нести яйца, жители Покапальи каждой не-

сушке подвязывают полотняный мешочек. А не подвяжи - яйца так и покатят-

ся вниз по склону, прямо к подножию холма, поросшему густым лесом. По

щому этому видно, что жители Покапальи вовсе не такие лежебоки, какими

они слывут.

О беднягах вообще много чего рассказывают. Сложили даже поговорку: "В

Покапалье все наоборот - осел погоняет, хозяин ревет”. Но поговорку эту

придумали крестьяне из долины. Ведь жители долин только и ждут случая

посмеяться над жителями гор. А над покапальцами смеялись особенно охот-

но. "За что же?” - спросите вы. Да только за то, что те были людьми пок-

ладистыми и никому ни в чем не перечили.

- Э-э, - отвечали они насмешникам, - дайте срок, вернется наш Мазино,

посмотрим тогда, кто заревет громче - мы или вы!

Но покапальцы знают, кто такой Мазино, а вы не знаете? Ну так вот.

Мазино - это любимец всего селения. Не подумайте, что он какой-нибудь

богатырь. Вовсе нет.

Мазино родился сущим заморышем, маленьким и хилым. Мать испугалась,

что он совсем раздумает жить на свете, и решила выкупать его в теплом

вине. Отец Мазино докрасна раскалил на огне подкову и сунул ее в лохань

с вином, чтобы оно нагрелось. После такого купанья Мазино и стал хитрым,

как вино, и крепким, как железо. А в люльку маленького Мазино положили

скорлупки незрелого каштана. Ведь всякому известно, что горькие зеленые

каштаны делают человека умным. И верно, Мазино ума занимать не надо было

- своего хватало.

Вот каков Мазино! Откуда же он должен был приехать? Из Африки. Он там

служил в солдатах.

А между тем в Покапалье начало твориться что-то непонятное. Каждый

вечер ведьма Мичиллина похищала из стада покапальцев то корову, то быка.

Страшная ведьма Мичиллина жила в лесу у самого подножия холма. Стоило

ей только дунуть - и коровы как не бывало. Крестьяне, слыша, как с нас-

туплением темноты ведьма шуршит и возится в лесу, стучали от страха зу-

бами и падали на колени, призывая всех святых. Они даже стихи сложили:

Осел погоняет,

Хозяин ревет,

Внизу под горой

Мичиллина живет.

Мы ночью боимся

Ступить на порог:

Чихни Мичиллина -

Мы валимся с ног.

Глухими ночами

Все снова и снова

У нас исчезают

Быки и коровы.

Ужасная ведьма

Всех бедствий причина!

Дрожите, бегите, -

Идет Мичиллина!

Раньше в Покапалье коровы паслись, сколько хотели и когда хотели, а

ночевали где придется. Теперь их на ночь сгоняли на полянку, выставляли

дозорных и разводили огромные костры. Но и это не помогало. Потому что

стоило проклятой ведьме Мичиллине зашевелиться в кустарнике, как дозор-

ные жались к костру, затыкали себе уши пальцами и зажмуривали глаза. А

чуть рассветет, глядь - опять в стаде не хватает одной, а то и двух ко-

ров. Тут дозорные принимались вопить и плакать, трясли кулаками и посы-

лали ведьме проклятья.

Не подумайте, что коров не искали. Крестьяне Покапальи устраивали да-

же облавы, только, разумеется, днем. Но ни коров, ни самой Мичиллины они

так ни разу и не видели. С наступлением дня Мичиллина исчезала, оставляя

только следы огромных сапог на сырой земле да пряди длинных черных волос

на колючих ветках кустарника.

Пришлось бедным покапальцам запереть своих коров в хлевах и ни на шаг

не выпускать оттуда.

Шли недели и месяцы. Коровы взаперти совсем захирели. Они так отоща-

ли, что вместо скребницы их можно было чистить граблями - зубья грабель

как по мерке приходились между торчавшими ребрами.

Никто не отваживался водить скотину на пастбище, никто не ходил в

лес, и грибы, которых никто не собирал, вырастали величиной с зонтик.

Жители Покапальи каждый вечер сходились на деревенской площади, чтобы

решить, что же им делать. Вечера в горах холодные, и покапальцы разводи-

ли костер. Сидя у огня, они чесали затылки и на все лады кляли свою нес-

частную судьбу, а заодно и ведьму Мичиллину.

Чесали они затылки семь дней, чесали дважды семь дней, чесали трижды

семь дней и, наконец, надумали просить защиты у самого графа.

Граф жил в круглом замке на вершине соседнего холма. Замок был обне-

сен высокой каменной стеной, густо утыканной поверху гвоздями и битым

стеклом.

Вот в одно прекрасное утро покапальцы подошли к воротам замка. Они

сняли свои круглые рваные шляпы и только потом осмелились постучать в

ворота. Им открыли, и покапальцы очутились во дворе замка. Они увидели

множество графских наемных солдат. Солдаты сидели на земле и мазали свои

пышные рыжие усы оливковым маслом. А посреди двора в бархатном кресле

восседал сам граф. Четыре солдата, могучие, как молодые дубы, стара-

тельно расчесывали графу его длинную-предлинную черную бороду четырьмя

гребешками. Чесали они ее с самого верху до самого низу, а потом опять с

самого верху до самого низу.

Старший из покапальцев долго переминался с ноги на ногу, наконец наб-

рался храбрости и заговорил:

- Мы пришли, чтобы просить у вашей светлости помощи.

Граф не промолвил ни слова.

- Проклятая ведьма Мичиллина, - продолжал старик, - совсем нас заму-

чила.

Граф не промолвил ни слова.

- Мы хотим, - добавил старик, - просить вашу светлость о великой ми-

лости. Прикажите своим солдатам изловить ведьму Мичиллину, чтобы мы спо-

койно могли пасти наших коров.

Тут граф открыл рот.

- Если я пошлю в лес солдат, мне придется послать и капитана… -

Крестьяне радостно заулыбались. - Но если я пошлю капитана, - сказал

граф, - с кем же я буду играть по вечерам в лото?

Крестьяне упали на колени.

- Смилуйтесь, синьор граф, помогите нам!

А солдаты вокруг зевали во всю глотку и мазали рыжие усы оливковым

маслом.

Граф сказал:

- Я граф и стою троих. Поэтому скажу вам - нет, нет и нет. Да и вооб-

ще, раз я не видел вашу ведьму Мичиллину, - значит, никакой ведьмы нету.

Тут солдаты зевнули в последний раз, взяли ружья наперевес и стали

медленно наступать на покапальцев. Те пятились, пятились и сами не заме-

тили, как очутились за воротами.

Ничего другого не оставалось покапальцам, как снова собраться вечером

на площади, развести костер и чесать затылки. Через час кто-то из

крестьян сказал:

- А не написать ли нам Мазино?

Все обрадовались. Написали письмо и отправили.

И вот как-то вечером Мазино явился на побывку.

Сколько тут было шуму и радости! Мазино обступили со всех сторон. Его

расспрашивали наперебой и рассказывали наперебой. Через каждые два слова

поминали ведьму Мичиллину.

Мазино всех выслушал, а потом заговорил сам:

- В Африке я видел людоедов, которым приходилось питаться саранчой,

потому что люди не соглашались, чтобы их ели. В море видел я рыбу, обу-

тую в туфлю и башмак; она хотела стать царицей рыб только потому, что у

ее подруг не было ни туфли, ни башмака. Видел я в Сицилии женщину, у ко-

торой было семьдесят сыновей и всего один котелок для супа. Видел, как в

Неаполе люди мчатся по улице, не двигая ногами, потому что если двое не-

аполитанцев остановятся посудачить на углу, от их крика поднимается та-

кой ветер, что на всех четырех улицах невозможно устоять на месте. Видел

людей черных и белых, желтых и красных, видел худых, как буйвол, и толс-

тых, как щепка, видел немало храбрецов, а еще больше трусов. Но таких

трусов, как в моей родной Покапалье, я еще не встречал.

Односельчане слушали речи Мазино, развесив уши и разинув рты. Однако

когда он дошел до конца, рты их захлопнулись, и они в первый раз приза-

думались, не следует ли им обидеться.

Но Мазино не дал им времени подумать об этом как следует. Он загово-

рил снова:

- Сейчас я задам вам три вопроса, а когда пробьет полночь, я отправ-

люсь ловить вашу ведьму Мичиллину.

Где уж тут было обижаться!

- Спрашивай! Спрашивай! - хором закричали покапальцы.

- Пусть первым отвечает цирюльник. Много ли бород пришлось ему брить

и стричь за последние полгода? И цирюльник ответил:

Бороды мягкие, бороды жесткие,

Бороды длинные, бороды плоские,

Холеные бороды, бороды грязные,

Курчавые бороды, бороды разные

Стригу я и брею без счета, -

Такая уж наша работа!

- Так я и думал, - сказал Мазино. - Теперь пусть скажет сапожник.

Много ли сапог заказывали тебе за последние полгода?

- Айме! - вздохнул сапожник.

Я звонкие цокколи

Делал, бывало,

И туфли

С резным каблуком…

Видать, Покапалья

Совсем обнищала:

Сижу я без дела,

Хожу - босиком!

- И это похоже на правду! - сказал Мазино. - На третий мой вопрос

пусть ответит веревочник. Много ли веревок продал ты за последние полго-

да?

И веревочник ответил:

Веревки прочные, плетеные,

Веревки крепкие, крученые,

Бечевки, дратву и канат,

Тесемки, нитки и шпагат

За прошедшие недели

У меня скупить успели…

- Теперь, пожалуй, все, - сказал Мазино. - Очень уж я устал с дороги.

Вздремну часок-другой. Разбудите меня ровно в полночь, и я схожу за

ведьмой.

Мазино улегся у костра, надвинул на глаза свою солдатскую каску и

захрапел. До самой полночи покапальцы сидели не шевелясь, даже вздохнуть

боялись, чтобы не разбудить солдата.

Ровно в полночь Мазино вскочил на ноги, выпил котелок теплого вина,

трижды сплюнул в костер и, не взглянув ни на кого, зашагал по дороге к

лесу.

Односельчане принялись ждать. Понемножку все поленья в костре превра-

тились в уголь. Потом все угли превратились в пепел. Потом пепел стал

чернеть, чернеть…

К этому времени и вернулся Мазино. Он тащил… Кого бы вы думали? Са-

мого графа! Мазино тащил его за длинную черную бороду, а граф просил,

вопил, упирался и лягался.

- Вот вам ваша ведьма! - сказал Мазино и, оглядевшись кругом, озабо-

ченно спросил: - А куда же вы поставили горячее вино?

Хотя от костра еще шло тепло, граф весь сжался в комочек, словно муха

в осеннюю стужу.

А покапальцы смотрели то на графа, то на Мазино и слова не могли вы-

говорить от удивления.

- Ну, чему тут удивляться!? - прикрикнул на односельчан Мазино. - Все

очень просто. У ведьмы Мичиллины была длинная борода. А цирюльник ска-

зал, что все вы исправно бреетесь. Значит, ни один из жителей Покапальи

не мог быть ведьмой Мичиллиной и оставлять на кустах клочья бороды.

Ведьма Мичиллина обувалась в добрые сапоги. А сапожник говорил, что по-

капальцы забыли, как башмаки надевают на ноги. Значит, опять-таки никто

из вас не был ведьмой Мичиляиной и не оставлял на земле следов огромных

сапог, подбигых гвоздями. А если бы ведьма Мичиллина была и вправду

ведьмой, зачем бы ей, скажите на милость, покупать столько веревок? Ведь

нечистой силе не надо привязывать краденую жотину… Да куда же запро-

пастилось горячее вино?!

Тем временем граф пытался спрятаться в свою собственную бороду, пото-

му что прятаться больше было некуда.

Мазино спросил:

- Что же с ним сделать?

Покапальцы, которые до сих пор молчали, теперь принялись кричать все

разом:

- Удавить его собственной бородой!

- Поставить в огород вместо пугала!

- Посадить в мешок с шестью собаками и шестью кошками.

- Э, - сказал Мазино, - от всего этого мало толку. Прежде всего пусть

вернет всех украденных быков и коров. Пусть вычистит хлева, в которых

из-за него заперт скот покапальцев. Ну, а потом пусть пасет стадо до тех

пор, пока ребра коров не покроются мясом и жиром.

Так и сделали.

А Мазино, устроив дела односельчан, снова отправился служить в солдатах.