Турок, серб и цыган занимались вместе извозом. Как-то раз заночевали

они на лугу, который принадлежал одному спахии, а коней своих пустили

пастись. Увидел спахия возчиков, прибежал на луг и давай орать:

- Ах вы бродяги этакие! Кто вам разрешил пасти здесь своих коней! Турку

это еще простительно, - он на этой земле хозяин, да и влаху тоже, потому

что влах наш испольщик, зато, на цыгана глядя, я просто диву даюсь. Ни на

себя он не работает, ни на господ, вот уж поистине - ни богу свечка, ни

черту кочерга! Держите его! - крикнул спахия турку и сербу. - Да всыпьте

горяченьких по пяткам, пусть запомнит, цыганское отродье, как наши луга

опустошать!

Турок и серб схватили цыгана и задали ему такого жару, что бедняга от

боли заскрипел зубами.

- Послушай-ка, влах! - говорит спахия. - А ведь и тебе нельзя пасти

коня на моем лугу, клянусь своей бородой! Ты же знаешь, любезный, что мне

самому сено нужно. А кроме того, ты, милый мой, не турок и не смеешь так

вольничать, потому что живешь на турецкой земле. Эй, ребята! Хватайте

влаха! - кричит спахия. - И ему не мешает запомнить, как на турецкое

пастбище без разрешения коня пускать!

А цыган и турок рады стараться - повалили серба и давай колошматить его

палкой по пяткам.

- Эй, турок, - вступил тут опять спахия, - по чести говоря, ты, как

истый правоверный, должен был бы удержать своих дружков от дурного

поступка, ибо пророк Магомет, как тебе известно, заповедал нам в Коране не

зариться на чужое добро. А ты сам подучил цыгана и влаха выпустить коней

на мой луг. Значит, один ты во всем виноват, значит, ты хуже, чем твои

сотоварищи неверные.

Подмигнул спахия цыгану и сербу, возчики бросились на турка, покатились

с ним по земле, словно с надутым бурдюком, и за милую душу подковали его

без подков и гвоздей!