Жил-был цыган-колдун. И была у этого колдуна заколдованная лошадь – чистокровный арабский рысак.

Таких красивых лошадей нигде не сыщешь. На скачках эта лошадь всегда первые призы брала. Да и не только на скачках наживался колдун. Известное дело: завистников у него было много. Ведь цыгане часто лошадей уводили, а такую лошадь украсть – почетное дело для цыгана. Эту лошадь у колдуна не меньше ста раз пытались увести, да только все было бесполезно.

Вот украдут у колдуна лошадь, а он сразу по базарам да по ярмаркам ходить принимается – лошадь разыскивает.

Уж ее и красили, и перекрашивали, уж что только цыгане над ней не проделывали, чтобы ее не отыскали, – ничего не помогало. Стоит только колдуну на базаре появиться, как его заколдованная лошадь сразу на дыбы становилась и бегом к хозяину.

– А ты почем знаешь, что это твоя лошадь, ведь твоя другой масти была? – начинают накидываться на колдуна конокрады, а тот спокойно отвечает:

– Есть у меня одна заметка своя…

– Какая заметка? Зачем напраслину на нас возводить? – с кулаками кидаются на колдуна конокрады, начинают себя в грудь бить, божиться, призывать свидетелей. А когда на шум подходил урядник, колдун спокойно вспарывал ножом кожу на шее лошади и доставал оттуда свой знак – три золотые монеты. Понятное дело: конокрадов сейчас же в тюрьму отправляли, а колдун со своей лошадью домой уходил.

Только так это по первоначалу было, а потом поумнели цыгане, ведь кому охота в тюрьме сидеть? Поймает их колдун, а они от него деньгами откупаются. Колдуну только этого и надо было. Поняли цыгане, что трудно украсть эту заколдованную лошадь, несчастье она им приносит, а все равно души цыганской не переделать: тянет к заколдованной лошади. И год от года росла дурная слава об этой лошади и ее хозяине.

И вот наступил срок колдуну умирать. Прослышал об этом Граф, известный в округе вор-конокрад, и тут же к колдуну отправился:

– Продай, колдун, мне свою лошадь, я тебе хорошо заплачу!

– Зачем мне деньги, если я помирать собрался? А детей у меня нет! Нет, не продам я лошадь, никому она не достанется.

Так и ушел ни с чем Граф из дома колдуна. А на следующий день колдун умер. Колдуна еще в гроб кладут, а Граф уже около конюшни вертится. Вывел лошадь, санки запряг и поехал.

Да только не успела лошадь двух шагов ступить, а колдун приподнимается в гробу и кричит:

– Не тронь мою лошадь, Граф!

Если надо, иди в другое место лошадей воровать.

Не послушал Граф колдуна и помчался себе. Едет он, едет, снег летит из-под копыт у лошади, полозья санок скрипят. Вдруг, откуда ни возьмись, рядом с Графом мужичок какой-то объявился. Еще минуту назад никого не было, а тут – на тебе! Граф был не из пугливых, размахнулся да как даст тому мужику кулаком по шее. Глядь, а мужика-то и нет никакого. А у самого шея болит нестерпимо. А потом этот мужичок опять появился. Рассердился Граф да как хватит его кулаком в глаз.

Смотрит: опять никого нет. А у самого синяк под глазом здоровенный и глаз оплыл. В третий раз появился мужичок. Тут уж совсем Граф взбесился. «Ну, – думает, – сейчас я тебя прикончу!» Со всего размаха как двинет мужика по зубам. Опять исчез мужик, а Граф от боли по саням принялся кататься. Пощупал пальцем – двух зубов как не бывало. А тут за поворотом мостик показался.

Только лошадь на мостик вступила, как мгновенно исчезла. Нет ни лошади, ни санок. Стоит Граф один на мосту и никак понять не может, что же произошло.

– Что же это такое? – подумал Граф вслух. – Чертовщина какая-то. Не может же быть такого, чтобы от мертвеца лошадь нельзя было взять! От живого не могли цыгане-конокрады взять, так неужели и от мертвого ничего не выйдет?

Приходит Граф обратно во двор к колдуну, а лошадь эта, запряженная в санки, как ни в чем не бывало стоит себе во дворе. И хомут тот же, и дышло.

Опять вскочил Граф в сани и опять поехал, и все повторилось снова. И так три раза повторялось, пока не прибежал Граф во двор к колдуну и не вскричал:

– Да будь ты проклята, дьявольское отродье, чтоб я еще хоть раз к тебе подошел!

Плюнул Граф и ушел ни с чем. А когда на следующий день похоронили колдуна и цыгане собрались в его дворе, чтобы решить, кому все же заколдованная лошадь достанется, вышел Граф вперед.

– Чявалэ, – сказал он, – - многим из вас эта лошадь несчастье принесла, и я от нее пострадал. Так пусть же она не достанется никому!

С этими словами Граф взял ружье и выстрелил в заколдованную лошадь.