Татлюстенко

     Татлюстенко - молодой человек, жил без семьи, родители у него умерли, и оставался лишь младший брат. Старший из братьев по вечерам время от времени ходил перекинуться шутками к девушке Химсад, единственной сестре пятерых братьев. Наблюдая за этим, ее братья решили:
- Сюда приходит Татлюстенко, и сестра пойдет за него замуж. Но мы ее не отдадим ему, а выдадим за князя, который интересуется ею. Мы получим от него хорошее вознаграждение. Химсад узнала о замысле братьев, и он ей не понравился. Поэтому она позвала одного из игравших на улице мальчиков и сказала ему:
- Малыш, предай Татлюстенко, чтобы он пришел ко мне.
- Конечно, передам, - ответил мальчик и побежал выполнять поручение. Когда он вбегал во двор Татлюстенко, было время вечернего намаза, и парень убирал в конюшне.
- Химсад просила тебе передать, - сказал мальчик, - не посчитай за труд, загляни ко мне сегодня вечером.
- Возвращайся, малыш, я буду у нее, - сказал парень и отпустил мальчика.

Сам же решил отправиться к девушке чуть позже, когда в домах зажгутся лампы. А пока продолжил уборку. Когда настало намеченное время, Татлюстенко вошел в комнату Химсад. Как это было и прежде, они много шутили, и поскольку она все молчала о том, зачем звала, он спросил:

- Химсад, я должен был отлучиться сегодня вечером по делу. Но прибежал мальчик и сказал: Тебя зовет Химсад. И вот я здесь. Скажи, зачем звала, и я пойду.
- Ты приходишь ко мне по вечерам, - ответила девушка, - и мы предаемся шуткам. И я не знаю, объединяет ли нас с тобой что-либо более серьезное, чем эти шутки. Если есть что-то иное, ты скажи об этом, мне необходимо знать этот сейчас.
Парень ответил:
- Химсад, на свете много и таких, как ты, и такихх, кто был бы лучше тебя. Если я, пройдя мимо них, предпочитаю шутить с тобой, то, очевидно, в этом есть что-то серьезное. Ведь меня никто не неволит.

- Если так, - заключила девушка, - в пятницу за мной приезжает князь, а ты забери меня в четверг. И закончим на этом.

Парень вернулся домой, и все пошло своим чередом. В четверг вечером он предупредил младшего брата, чтобы тот никуда не уходил, а сам отправился к девушке. Вошел к ней, когда в домах зажигали свет.

- Проходи, - вскочила девушка и замерла, - садись.
- Нет, - возразил Татлюстенко, - я пришел за тем, чтобы выполнить наш уговор.

Услышав это, девушка подхватила свой узелок с одеждой, и они вышли из дому никем не замеченными. Парень привел ее к себе. Кайткоко (видимо, второе имя младшего брата) не отлучался из дому. Братья, должно быть, осерчают и явятся сюда, - подумал парень (Татлюстенко) и сел ждать, не снимая оружия.

Четверо братьев в тот же вечер поняли, что сестры уже в доме нет, но самый старший из них был где-то в ауле.

- Она ушла с Татлюстенко. Если она согласится с нами, то мы вернем ее, а нет - убьем обоих, - решили братья и вооружились. Когда вернулся старший и увидел их, он спросил:
- Не знаю причину, но вы, видимо, чем-то сильно огорчены. Нет драки, нет войны - так для чего вы так снарядились?
- Татлюстенко ушел с нашей сестрой. Если она вернется с нами - приведем, а нет - убьем обоих, - ответили те.
- Братья, неужели вы надеетесь, что будете стрелять пулями (щэ в адыгейском языке и пуля, и молоко), а Татлютенко в ответ сметаной (щатэ – производное от щэ – молоко)? - спросил старший. Если с той стороны может быть лишь один убитый, то с нашей - все пять. Не смотрите на то, что у него достаток скромен - мужества ему не занимать. Поэтому оставьте оружие, пусть будет все, как есть. Если она ушла с ним по своей воле, это скоро выяснится. Ведь кто-то знает, как это было - узнаем и мы.

Младшие братья сняли с себя оружие.

В тот же вечер Татлюстенко позвал своего младшего брата Абгана и сказал:

- Оседлай коня и овса приготовь, мне нужно отправляться в путь. Об одном прошу: если у нас будет гость, встреть его, как подобает, ни в чем ему не отказывай - ни в большом, ни в малом. Если у нас нет - проси у соседей, найди и дай. Меня не будет ровно год. В такой же день следующего года я вернусь.

И парень уехал. Как он и предупредил, его не было ровно год. В такой же день он снова вошел в свой дом. Вечером собрались родственники, но скоро один из них сказал:

- Друзья, хозяин с дороги. Должно быть, он устал. Не пора ли дать ему отдохнуть?

Компания разошлась, а муж и жена, как в прежние времена, принялись перешучиваться. И он неожиданно уснул, как был - одетым, прислонившись к свернутой постели. «Нет, не смогу я его разбудить, так сильно уставшего», - думала Химсад, стоя над мужем. «Вот если бы ему расстегнуть на груди черкеску, он задышал бы свободнее. Но ведь он может проснуться».

Прошла ночь, и наступил предрассветный час. Вдруг она услышала шум, по которому определила, что в ауле идет бой. Когда звуки приблизились, Татлюстенко вздрогнул.

- Какая досада, Химсад! Не слишком ли бережно ты оберегала мой сон? В ауле что-то происходит, а я не знаю - что? - сказал он, - выведи коня, пока я приведу в порядок свое снаряжение.

И он вскочил на коня. На аул напало русское войско, которое пыталось разорить его. Но оно было развернуто по краю аула и в тот час, когда рассвет занимается в полную силу, обращено в бегство. Татлюстенко был в группе всадников, преследовавших войско, когда его смертельно ранили. Его быстро доставили в один из крайних домов, но жизнь уже едва держалась в нем. Старики сидели у его изголовья, когда парень скончался.

- Как же быть, как его хоронить? Домой его везти нельзя, оставаться здесь тоже нельзя. Что делать? - спрашивали друг друга те, кто сидел у его изголовья. И тогда один из стариков, который был постарше остальных, сказал так:

- Почтенные! Ничего зазорного не будет, если мы посоветуемся с кем-то из женщин. Я знаю одну такую старую и очень уважаемую женщину, к которой можно было бы обратиться.

За ней послали, и она пришла. Когда она вошла, старики, приветствуя, встали:

- Садись, мать, - предложили ей, и она ответила:

- Нет, дети мои, я не буду садиться и уйду сейчас же, как выслушаю вас.

- Мать, мы тебя позвали, чтобы получить совет. Вот пред нами лежит Татлюстенко – и отсюда его нельзя хоронить, и нести домой тоже нельзя. Как быть, что с ним делать? - спросили старики.

- Дети мои, у меня не наберется столько ума, сколько у вас остается и во сне. А поступить вам следовало бы так: найти не очень старую женщину, велеть ей одеться во все черное. И пусть она отправляется в таком виде прямо в гостиную Татлюстенко.

Нашли женщину не очень старую, велели одеться во все черное и направили в гостиную Татлюстенко.

Химсад сидела на разостланной циновке, а с ее боков стояли две корзины. Она ничего не знала о произошедшем, когда женщина предстала перед ней. Увидев женщину, Химсад встала и замерла. А женщина, дойдя до середины комнаты, вдруг развернулась, собираясь уходить. Химсад схватила ее и остановила:

- Именем Аллаха заклинаю, постой! - попросила она. Задержав ее так, она подмела пол, подняла корзины и сказала:

- Мать, теперь мне в гостиной оставаться незачем. Проводи меня на кухню. Женщина отвела ее на кухню, а сама поспешила обратно в дом, откуда явилась с поручением. Она рассказала все, как было.

- Если так, то покойника здесь больше держать нельзя - отвезем его к нему в гостиную, - сказали старики.

Здесь подготовили все к погребению, затем похоронили. Химсад в доме Татлюстенко прожила один год, когда к ней явился человек от отца, который передал его слова:

- Что она и теперь делает там – в пустом доме Татлюстенко, пусть возвращается. Но она отказалась идти. Отец снова прислал человека, затем еще и еще. Делать ничего не оставалось, пришлось вернуться.

После ее возвращения домой дал о себе знать князь, который сватался к ней в девичестве. Сказал, что готов взять ее замуж, и братья согласились. Об этом узнала Химсад и позвала к себе младшего брата.

- Брат мой младший, - обратилась она, - разве вы не знаете, что ваше слово в этом деле не может быть последним? Так почему бы не сказать князю, чтобы он шел прямо ко мне? А я отвечу ему, как это и положено.

Старшие братья сообщили князю: «Надо ехать, по-другому не получится».

В один из пятничных дней князь приехал. Он вошел, сел, сложив ногу на ногу, начал с шуток, затем, когда перешел к серьезному, Химсад сказала ему:

- Теперь, конечно, все по-другому, поэтому я выйду за тебя замуж, если ты примешь мое условие.

- Какое условие? - спросил князь.

- Я пойду за тебя, но уговор такой: в течение последующего года ни ты не войдешь в мою комнату, ни я в твою, - ответила она.

Князь возмутился:

- Аллах милосердный, на что это будет похоже?

Химсад возразила:

- Если тебе кажется невыполнимым мое условие, то ведь в этой стране много таких, кто был бы лучше меня. Да ты и достоин лучшей. Тогда между нами не может быть никакого дела.

Химсад была небезразлична князю, поэтому он пошел на уговор.

Прошло шесть-семь месяцев с тех пор, как она появилась в его доме, когда случился неурожай в тех местах, откуда Химсад была родом. Пятеро ее односельчан отправились туда, где, как они слышали, можно было раздобыть зерна.

Путь лежал через аул князя, где путники и остановились на ночлег. Они не пошли ни к кому - не было здесь знакомых ни у кого из них, дали корм лошадям и разожгли костер прямо на улице. Парни проголодались, и один из них запел песню-плач, а другой подхватил. Плетень, у которого они расположись, оказался княжеским, а князь в то время был во дворе и все слышал. Химсад, несмотря на темноту, тоже оказалась во дворе. Когда зазвучала песня, она попросила девушек, сопровождавших ее:

- Какая красивая песня, давайте послушаем ее.

Когда песня закончилась, Химсад покачнулась, и девушки всплеснули руками: «О, Аллах!» Увидев это, князь спросил девушек:

- Что случилось?

- Ничего не случилось, но ей плохо, поэтому мы заводим ее в дом, - ответили те.

Князь развернулся, накинул на себя полушубок и вышел к парням, исполнявшим песню-плач.

- Добрый вечер, братья,- сказал он.

- Спасибо, садись, - пригласили парни.

- Нет, я не буду садиться. Но скажите, откуда вы путь держите, из какого аула? - спросил он. Они назвали. Поинтересовался князь и тем, куда они отправились. В таком-то ауле, мы слышали, можно купить продовольствие. У нас случился неурожай, - ответили парни.

- Если так, - сказал князь, - пусть двое пойдут со мной, - и дал им яловую откормленную овцу, проса и котел для приготовления пищи. - Готовьте и ешьте на здоровье. А утром я найду котел здесь.

На рассвете он забрал у путников котел и принадлежности к нему.

- Бог да покровительствует твоему дому, наградит здоровьем, - поблагодарили его парни.

- Теперь отправитесь дальше? - спросил князь.

- Да мы уже собрались, - ответили ему.

- Коль так, то когда проедете аул и встретите курган, остановитесь у него. Если там буду раньше я – подожду, - велел князь.

- Приехали?

- Да.

- Хорошо. Пройдемте дальше, - сказал князь и подвел путников к пяти амбарам, которые стояли в поле. Он велел наполнить зерном все мешки, которые они прихватили с собой и погрузить их на свои подводы.

- Спасибо, дай Бог тебе блага и скажи: сколько все это стоит, чтобы мы расплатились и могли возвращаться? - спросили парни.

- Ничего не стоит. Везите домой, - ответил князь.

- Нет так нельзя: это не один мешок, не одна подвода, а целых пять. Скажи все-таки цену, - настаивали они, но тот не хотел слышать возражений.

- Везите домой, - повторил он и проводил подводы за околицу.

Напоследок он сказал:

- Об одном попрошу я вас, парни. Больше никогда не пойте плач о Татлюстенко в нашей округе.

- Больше никогда не будем, - ответили с радостью они и тронулись в обратный путь.

Князь вернулся домой, и когда к нему зашла одна из девушек, он сказал:

- Скажи ей (Химсад), если она не возражает, завтра в обед я зайду к ней.

Химсад дала согласие, поэтому на следующий день князь зашел к ней:

- Химсад, я зашел к тебе не потому, что настал назначенный срок, но потому, что ты худа, бледна, и ты мне сейчас скажешь причину этого.

- Я нисколько не больна, и семья, в которую я вошла - дай Бог каждому: живу как в раю. Просто я худа и все… Но есть у меня одна тяжесть на сердце, о которой я теперь хочу тебе рассказать. Ты знаешь, что я была в гостиной Татлюстенко и ушла оттуда, ничем не отягчив подола своего платья. Всего два часа я сидела напротив мужа, и он сказал мне: «Вечером уже может и не быть того, что мы имеем днем. Если так случится, и я уйду первым, сделай поминки на моей могиле, чтобы люди могли помолиться за меня. Если ты уйдешь первой, то и я обещаю собрать людей для тебя», - сказала Химсад, - и эта сердечная тяжесть гложет меня.

- Я помогу тебе выполнить твое обещание, - сказал князь и вышел. Мало ли, много ли - он снарядил обоз продовольствия, рассчитанный на всех жителей аула, сам не поехал, но отправил ее с провожатыми.

Химсад, не заезжая домой, остановилась у кладбища и кликнула людей. Когда они узнали, в чем дело, вышли повара, быстро сварили мясо, пригласили людей. Поставили столы и стулья, хорошо поели, помолились об умершем. Затем к людям вышла Химсад и сказала:

- Баракет босын! Теперь мне пора собираться. Пусть мои провожатые запрягают повозки, а я еще раз схожу на могилу, - и она удалилась с двумя женщинами. Она сидела, причитала и плакала, когда к ней подошел отец.

- Что, нерадивая, кроме тебя в этой стране уже и нет такой, кто потерял бы своего доброго мужа? Вставай, тебя ждут провожатые, - сказал он.

- Откуда тебе знать, отец - душа моя здесь погребена, - ответила Химсад.

Отец, больше не говоря ни слова, вернулся к мужчинам. Когда он рассказал им обо всем, старики решили:

- Так не годится, нужно увести Химсад оттуда, - и направились к ней.

Увидев их приближение, она выхватила ножницы и покончила с собой.

Провожатые встревожились: «Как нам быть, как поступить - приехала живой, как везти ее обратно мертвой?» - говорили они. Но выступил один старик от односельчан Химсад и сказал так:

- Куда ее отсюда везти? Здесь покоятся ее родственники, дед, бабушка. Отправляйтесь и сообщите князю: захочет приехать - милости просим, нет - мы сами похороним.

Князь приехал на похороны и участвовал в них. Ее положили рядом с Татлюстенко. Два дерева выросли - по одному на могилах. Никто не знает, посажены они были кем-то или сами выросли, но, говорят, на уровне, куда достает вытянутая вверх рука, стволы деревьев сошлись и слились воедино.