Детство Ашамеза

   Первенец Аши, нарт Ашамез,
В день санопития был рожден.
С давних времен этот славный день
Днем испытанья для нартов был.
Счастье пытал в этот день юнец,—
Если храбрец был ловок, силен,
Если умело джигитовал,
Пикой до облака доставал —
Мужем считался с этого дня.
Ну, а к кому удача нейдет —
Тот через год состязайся вновь.

Первенец Аши, нарт Ашамез,
В день санопития был рожден.
В поле столы поставлены в ряд,
Яства стоят на круглых столах.
Нартов тхамада — умный Насрен —
Юношей нартских ставит в черед:
“Ну-ка вперед иди, кто конем,
Пикой, мечом умеет владеть.
Вам, вышивальщицы, здесь почет,
Тем, кто печет и жарит — хвала!
Нашим гуашам, и матерям
И дочерям, — почет на пиру…”
День, когда был рожден Ашамез,
Был санопития славным днем,
Днем испытания силы был,
Днем состязания нартов был.
Пробуют силу свою юнцы,
Как их отцы в былые года,—
Стрелы, свистя, попадают в цель,
Кто посильней — поднимает враз
Целые груды больших камней.
Пенье, и пляс, и борьба, и смех,
С седел не грех друг друга стащить.
За рукоять целый мир земной
Мог бы иной силач приподнять!
Тот на скаку сбивает мишень,
Этот ее на лету схватил,
Самый нескладный, разгорячась,
Мчась, поднимает с земли кисет.

Слышит весь свет счастливую весть, —
В честь Ашамеза гремящий Хох!
Красная чаша сано полна,—
Пейте до дна! Но юноши ждут:
Пусть назовут, кому первым пить…
Чашу двумя руками держа,
К нартам Насрен обратился: “Эй,
Мы на пиру веселом, друзья,
Не омочили еще кольчуг.
Входит в наш круг джигит молодой,
Надо его не водой омыть,—
Сано испить в его честь прошу.

Пусть он не знает
Счета годинам,
Будет достойным
Сыном отчизны,
Доблестным в битве,
Ловким в ловитве.
Делом всей жизни
Служит отчизне,
В скачке могучей
Мчится за тучей,
Будет единый
Взмах его равен
Сотне ударов!
Пусть не изменит
Нарту удача,
Горького плача
Пусть он не знает,
Пусть его око
Видит далеко,
Пусть его стрелы,
Метки, умелы,
Вдаль пролетают
Прямо, — не косо!
Пусть его просо
Будет обильным,
Кров будет мирным,
Скот будет жирным.
Пусть меж героев
Будет героем,
Бедному люду
Другом повсюду!
Пусть благосклонно
Горные склоны
Бог урожая,
Жизнь умножая,
В зелень оденет.
Пусть непрестанно,
В дождь и туманы,
В бурю и стужу,
Славы оружье
В кузнице Тлепша
Нарту куется.
Здравица наша
Первенцу Аши.
Хох!..”
Только тхамада отговорил,
Смотрят: младенец напружил грудь,
Бычьи срывает с себя ремни,
Будто они паутинки нить,
Ножками он колыбель сломал.
Даром, что мал — меж взрослых людей
Бегает по полу, как большой,
И позволения не спросил.
Сколько же сил у богатыря!
Видно, не зря он Аши сынок…
Мальчик берет копье, как большой,
Ловко дитя владеет копьем,
Пику искусно держит в руках.
Радость в сердцах у нартов кипит:
Значит, для битв дитя родилось.
Ласкова с мальчиком Сатаней:
Ластится к ней Ашамез-малыш.
И наклонился к нему Химиж:
“Ты отомстишь за гибель отца!”

Оком железным Сосруко-нарт
Видит в ребенке славу страны
И жеребенка дарит ему —
Пусть джигитует нарт на коне!
А Сатаней сказала: “Гляжу
И нахожу на его челе
Нарта приметы. У малыша
Витязя доблестного душа”.

И подала ребенку копье,
Два острия у того копья.
“Это копье Тотреша, друзья,
Ведомо мне, что на всей земле
Мало кто сможет его удержать.
Ловкая стать, пригожесть лица
Для храбреца небольшая честь.
Крепость надежная не стеной —
Смелой душой героя крепка.
В сердце людей бессмертен лишь тот,
Кто за народ свою жизнь отдаст”.
Дарит ребенку она свирель,—
В узкую щель пусть дует дитя!
Празднику-пиршеству нет конца,
Радостный Хох летит в небосвод,
Пляшет, поет народ молодой—
Юношей, девушек хоровод,
За руки взявшись цепью живой,
Пляшет родной огневой Удж-хеж.
Нарты к ребенку подходят. Все
Детской красе дивятся, берут
На руки чудо-богатыря.
“Вот кто умножит наш нартский род!”

Праздник идет своим чередом.
Длиннобородый Насрен глядит:
Мальчика вид растрогал его,
Душу объяла тревога вдруг —
“Не подглядел бы недобрый глаз,
Радости нас не лишил бы кто!
Чтоб не обдуло
Ветром ребенка,
Солнцем горячим
Не опалило,—
Жить ему в тайной
Темной землянке!”

Взял колыбель Ашамеза он,
Спрятал от глаз и от рук врага,
Всем дорога молодая жизнь.
Нету в землянку ветру пути,
Солнцу в нее не пройти никак.
Что принесут, то дитя и съест,
Знают окрест что растет герой…

Много ли, мало ли дней прошло,—
Только однажды кров земляной
Буйвол ногой пробил на ходу,
Солнце впустил в затененный дом.
Яркой полоской сверкает луч,
Словно то ключ ото всех дверей.
В люльке своей Ашамез опять
Стал разрывать тугие ремни,—
Всех искони привлекает свет!
На пол сойдя, топочет дитя,
Луч золотой освещает тьму,
Мальчик к нему подбегает: хвать!
Нет, не поймать луча нипочем.
Жарким лучом согрета щека,
Издалека он манит, шутя…
Бьется дитя, — не поймать луча!
Громко крича, Ашамез упал,
До крови, бедный, расшибся весь,
Еле дыша на полу лежал,—
Был еще мал, неразумен он.

…Мучит бессонница Сатаней, —
Все-то ей помнится Ашамез.
Жалко, что дни в землянке сырой
Мальчик-герой проводит один!
Входит в землянку к нему она:
Поражена — он в крови лежит,
Тихо дрожит на его груди
Солнечный луч золотой стрелой.
“Маленький мой!” — Сатаней дитя
На руки ласково подняла
И понесла к Насрену скорей.
Тот вместе с ней ребенку помог.
Первенец Аши — нарт Ашамез
Снова в землянке живет-растет.