У ста братьев нартов была одна - единственная сестра. Звали ее Гунда, а за красоту необыкновенную прозвали Прекрасной. Говорили, что она похожа на богиню. Во всяком случае в крови Гунды, несомненно, таилась божественная сила.

Нарты горячо любили сестру свою, воспитывали с большим тщанием, берегли и холили. Жила она в хрустальной башне. Ноги ее никогда не касались земли. Все, чего бы ни пожелала Гунда, подавалось прямо в руки, и без промедления.

Братья кормили сестру только костным мозгом дичи. Тело девушки было подобно свежему сыру - белым и нежным. Кожа отсвечивала точно зеркало. Не мог описать Гунду язык человеческий. Молодые люди севера и юга, прослышав о красоте сестры нартов, домогались руки Гунды, бились друг с другом и погибали.

-Излишняя красота очень вредна, - решила Гунда Прекрасная и перестала следить за собой, чтобы менее отличатся от остальных женщин. Переоделась она в простое, залатанное платье, разлохматила свои золотые волосы.

-Что с тобою? - удивились братья. - Ты хочешь опозорить нас? Приведи же себя в порядок.

Гунда отвечала так:

-Пожалуй, лучше будет, если покажусь я людям неряхой. Боюсь, что красота моя доставит вам много неприятностей. Не хочу навлекать беду.

-Кто посмеет тронуть тебя?! - вскричали братья, и стали просить ее снова стать прежней, Прекрасной Гундой

Братья отправились на охоту, а пока они охотились и оленей, Гунда нарядилась в лучшие одежды, причесалась и умылась молоком. И встретила братьев сверкающая.

-Я исполнила вашу просьбу, - сказала Гунда - но смотрите, как бы вам не пришлось пожалеть об этом.

Не обратили нарты внимания на эти слова. А Гунда намекала на золовок, ненавидевших ее за красоту и всеобщее почитание. И когда однажды братья уехали на охоту, жены их наготовили разных кушаний. Зажарили молоденьких курочек и индюшек, цесарок и уток, мясо серны и медвежье мясо, отварили телячьи лопатки, а из свежего сыра и муки сварили айладж - тягучую мамалыгу, неописуемо вкусную. И тогда средняя из жен поднялась в хрустальную башню и обратилась к Гунде с такими словами:

-Гунда Прекрасная, мы знаем - братья запрещают тебе ступать на землю. Но мы очень хотели бы пообедать с тобой. Если бы явилась ты к нам, то нам показалось бы, что мы владеем целым светом.

Гунда колебалась. Она боялась оставить хрустальную башню и тем самым нарушить запрет братьев. Но ей хотелось походить по земле. И она согласилась и сошла Гунда с башни. Заняла место среди золовок.

Разбежались у Гунды глаза: что есть? С чего начинать? Она ведь ничего, кроме костного мозга дичи не ела.

А самая старшая из золовок подносит Гунде кусочек айладжа и говорит медовым голоском:

-Золотая ты наша Гунда! Съешь этот кусочек из моих рук. Ну, доставь мне удовольствие и радость.

А сама подмигивает заговорщикам. И те подмигивают ей. И ждут, что будет, ибо в кусок айладжа старая ведьма положила свое кольцо.

Не подозревая худого, Гунда Прекрасная проглотила кусок айладжа, а вместе с ним и кольцо. И вдруг поперхнулась. Закашлялась. Посинела… Не успела даже крикнуть.

Бездыханную Гунду унесли золовки в лес и бросили в глубокую волчью яму. Казалось, погибла Гунда Прекрасная.

Но нет!

Покажите мне, остаётся ли в мире какое-либо преступление безнаказанным? Рано или поздно любая подлость раскрывается и правда торжествует. Так случилось и сейчас.

Некий охотник по имени Алхуз бродил по лесу вместе со своими друзьями. Они-то и нашли Гунду и доставили в своё село.

Гунда не приходила в себя, и никакими стараниями Алхуз и его друзья не могли вернуть ей жизнь. Алхуз приподнял девушку за плечи и посмотрел в ее тусклые глаза. Он горестно вздохнул и уронил Гунду на подушку. И о чудо! - Гунда Прекрасная закашлялась, изо рта её выпало золотое кольцо и покатилось по полу…

Что рассказывать дальше?

Гунда снова встретилась с братьями.

Ты спросишь, что сделали нарты со своими жестокими женами? Как ни пыталась Гунда скрыть от братьев происшедшее, они все-таки узнали всю правду.

Нельзя подымать на женщину руку, но выгнать негодную следует.

Так нарты и поступили.

А Гунда Прекрасная не пожелала больше оставаться в хрустальной башне, и от этого не стала она менее прекрасной.