Феномен бокового зрения.

         Феномен бокового зрения - невозможный с физиологических позиций, но зачастую имеющий место эффект получения зрительной информации, когда световой поток падает на периферию глазного дна.
С позиций эниологии результативность бокового зрения обуславливается особыми надфизическими связями тренированного человека, находящегося в трансовом состоянии, когда оппозиция его личности и окружающего мира оказывается ликвидирована или снята.
Известно, что человек способен переступать порог физического мира не только в результате смерти, но и по причине воображаемого или иллюзорного разрушения его косных основ. Последнее заключается в переносе своего психического, интеллектуального <Я> в другие точки времени и пространства.
Именно здесь, обучаясь входить в тонкие, многомерные миры, важно не согласиться с одной единственной точкой зрения, пусть даже самой правильной и, казалось бы, непреложной, а принять ее как вариант, не зацикливаться и по мере сил засомневаться в ней. Требуется это не столько для того, чтобы увидеть в ней изъяны, сколько для того, чтобы попытаться рассмотреть вопрос со стороны, поместив свое глубинное <Я> в иные точки времени и пространства, обладающие иными возможностями и ценностями. И чем более человек <раскачивает> свое собственное <Я>, становясь на ту или иную точку зрения, тем вхождение в иную реальность и в так называемые тонкие миры оказывается все более вероятным и все более полным.
Так, к примеру, геометрический квадрат определяется таковым, когда взгляд наблюдателя или объектив прибора расположены строго перпендикулярно его центру на расстоянии, соизмеримом с размерами самого квадрата. При перемене ракурса определенность квадрата существенно изменяется: при увеличении расстояния квадрат уменьшается в размерах и в конечном итоге превращается в точку, а при уменьшении расстояния - постепенно <набухает>, превращаясь в окружность, которая растет в размерах, заполняет все поле зрения и уходит за его пределы.
При взгляде сбоку тот же квадрат выглядит как ромб или как трапеция, постепенно превращается в линию и опять-таки исчезает.
Все сказанное свидетельствует о том, что физический мир пластичен в нашем восприятии и отнюдь не бесконечен в том же смысле.
Предлагаемый пример говорит и о чрезвычайной неустойчивости, подвижности и преходящем характере любых форм и любых процессов физического мира, среди которых невозможно выделить ни один из них как истинных для всех:
Описываемая Карлосом Кастанедой практика <остановки мира> и <сдвига точки сборки> как приемов тольтекской магии имеет целью разрушение окостенелых схем, безапелляционных суждений, установок, комплексов, стереотипов каким-либо чрезвычайным, стрессовым воздействием. В результате и появляется <видение> или <восприимчивость к сигналам мира, находящимся вне описания, которое мы привыкли считать реальностью>.
Подобным образом в практике школ китайского чань-буддизма добиваются <детскости> или непосредственности восприятия мира <таким, как он есть>, с исключением дуалистических оценок, навязанных обществом и традициями. С целью преодоления зависимости от авторитетов и привязанности к окостенелым схемам некоторые школы чань-буддизма (например, школа линьцзи) применяли крайне грубые и жесткие формы психофизического воздействия. Учителя этой школы, к примеру, использовали <ритуальное> сквернословие, осыпая проклятьями и неприличной бранью самые дорогие и священные для каждого буддиста слова: <нирвана>, <Будда>, <просветление>, кричали на своих учеников и даже били их, причем в ситуациях, казалось бы, совершенно неадекватных. Они же применяли метод искусственного (животного, утробного) смеха над самыми почитаемыми понятиями, но не с целью их окончательного низвержения, глумления или цинизма, как могло показаться на первый взгляд, а только лишь для разрушения излишней привязанности к вещам, социальным оценкам и нормам поведения с целью создания внутренней <пустоты> и отрешенности от каких-либо идеалов. Практике даосизма и чань-буддизма присуще достижение максимальных степеней внутренней свободы и раскованности даже в напряженной, проблемной и, казалось бы, безвыходной ситуации.
Логика рассуждений здесь такова: если человек выбирает одно решение из многих, то тем самым он обедняет стиль своего поведения, и, поскольку назад пути у него нет - у него нет и реальной возможности поступить по-другому. Если же, находясь в проблемной ситуации, он отыскивает пусть даже воображаемую, иллюзорную инварианту своего поведения, которая бы не только позволяла ему выйти из тупика, но и сохраняла исходную многозначность, то такое решение оказалось бы наилучшим для сохранения гармонии личности.
Подобного рода индифферентности, <равнодушия> к кумирам и каким-либо ценностям можно добиваться и ограничением притока информации с той или иной степенью изоляции от среды. В этом случае обособление неизбежно приводит к переоценке человеком своих внутренних ценностей с переходом на иной уровень функционирования в другой реальности с иными размерностями и ценностями, где прежний конфликт со средой полностью бы отсутствовал, а внешний энергоинформационный обмен, напротив бы, сохранялся.
Отмечено, что, испытывая дефицит сенсорной информации, человек неизбежно впадает в трансовое состояние, когда его логическое мышление, рассчитанное на работу с большим объемом и, казалось бы, с лучшим качеством информации, оказывается ненужным, капитулирует и пасует. При этом по закону отрицательной индукции (И.П. Павлов) возбуждается подсознательная деятельность подкорковой области, что и проявляется в патопсихологических и парапсихических феноменах: в обострении интуиции, иллюзиях и галлюцинациях, бредоподобных и сверхценных идеях, ясновидении, телепатии, проскопии, о чем свидетельствуют наблюдения разных специалистов.
К. Кастанеда описывает своеобразный прием скашивания глаз в тольтекской магии: наблюдение предметов боковым зрением, чтобы световой поток ни в коем случае не ложился на место наиболее ясного зрения на сетчатке (так называемое желтое пятно). Посредством такого расплывчатого и, казалось бы, малоинформативного зрения, основанного больше на догадке и на домыслах, предметы видятся <такими, какие они есть>, с исключением внушенных воспитанием и жизненным опытом однозначных оценок, проявляющихся при ясном зрении.
К подобным выводам пришел и Джон Лилли. Он экспериментально доказал, что слово, написанное крупным шрифтом и расположенное в зоне периферического зрения (на 90° к оптической оси зрения), которое испытуемый не может прочесть сознательно, тем не менее, отпечатывается в подсознании, <программируя> человека к последующим действиям. Д. Лилли считает, что обнаруженный им феномен периферийного зрения служит основой для большинства действий человека, традиционно относимым к автоматическим (ходьба, вождение автомобиля, письмо и т.д.), протекающим без всякого участия сознания.
То, что феномен бокового или периферийного зрения существует, доказывается независимым изучением его различными исследователями.
В частности, Алан Уотс сообщает, что <существует аналогия, - а может быть и больше, чем аналогия - между центральным зрением и сознательным <последовательным> процессом мышления, между периферийным зрением и тем самым таинственным процессом, который позволяет нам регулировать невероятно сложный аппарат тела безо всякого участия мысли>. А. Уотс не без основания полагает, что мы неоправданно пренебрегаем периферийным зрением, недостаточно полно пользуемся им.
Точно так же Владимир Данченко, автор широко известной в Интернете рукописи <Принципы современной психической защиты>, сообщает, что по мере <уменьшения завесы, разделяющей физический и астральные миры, наблюдается активация смутных зрительных образов в периферийном поле зрения. С <разрывом завесы> астральные образы и сущности перемещаются из периферийного в центральное поле зрения, т.е. полностью проникают в сферу восприятия физического мира>.
Аналогичным образом специалист по подготовке спецподразделений А. Потапов в своей книге <Приемы стрельбы из пистолета: практика СМЕРШа> сообщает, что боковое зрение выполняет очень важную роль в координации движений, количественно и качественно расширяя диапазон воспринимаемой информации, и в этом плане открывает новые боевые возможности, неожиданные по результативности. По его мнению, существует прямая связь между развитием периферического зрения и улучшением определения направления звучащей цели по слуху. Плохо освещенный в сумерках предмет воспринимается лучше, если смотреть не прямо на него, а чуть сбоку от этого предмета.
Ко всему сказанному надо добавить, что для получения автоматического действия или феноменов парапсихического участие сознания даже нежелательно, поскольку сознание обладает доминирующим эффектом и способно затормозить любой автоматический акт. Вспомните известную притчу о сороконожке, у которой спросили, каким образом она справляется со всеми своими сорока ногами.
Здесь дело даже не в глазах, поскольку глаза - это привязка, но не прямой орган зрения с позиции эниологии. Глаз - это символ. Зрение, видение есть нечто другое, нежели то, что мы о нем думаем.