Дунай Иванович — русский былинный герой. В Древней Руси слово «Дунай» было не только названием реки (и даже обозначением вообще реки), но и мужским именем. В былине о богатыре, как мы увидим, название реки и имя оказываются связанными воедино. В образе Дуная Ивановича черты мифологические и исторические соседствуют вполне органично. Несколько былин о нем позволяют с некоторой долей условности восстановить главные эпизоды его жизни. В отличие от богатырей, которые приехали в Киев из русских городов и стали здесь служить, Дунай Иванович когда-то уехал в Литву и там служил королю в разных придворных должностях: «отъезды» служилых людей в соседние земли были обычным делом в феодальные времена. Затем Дунай оказывается в чистом пиле, и здесь он встречается с Добрыней.

Они вступают в богатырский поединок — сперва на копьях, потом на саблях, на палках и, наконец, врукопашную: победить никто не может. На них наезжает Илья Муромец и предлагает им помириться и обменяться крестами, то есть побрататься. Так Дунай входит в состав киевского богатырства. Приходит время и ему совершить главный подвиг. Князь Владимир задумывает жениться и просит ему указать невесту,

Чтобы ростом была высокая.
Станом она становитая,
И на лицо она красовитая,
Походка у ней часта
и речь баске;
Было бы мне, князю,
с кем жить да быть,
Думу думати,
долгие веки коротати…

На пиру Дунай (или другой богатырь) советует князю Владимиру посвататься к дочери литовского короля Опраксии. Естественно, что роль свата поручается Дунаю. Он просит дать ему провожатым Добрыню. Богатыри приезжают в Литву, Дунай идет к королю, а Добрыню оставляет во дворе. Король узнает своего старого слугу и спрашивает его с некоторой иронией, не приехал ли он служить попрежнему. Когда же Дунай сообщает о цели приезда, король приходит в ярость:

А и тут королю за беду стало,
А рвет на главе кудри черные
И бросает о кирпищет пол.

Из сопоставления вариантов былины можно понять, что короля не устраивает ни жених (он называет Владимира «конюхом последним», разбойником, плутом), ни сват (его положение недостаточно высоко: «послал мне-ка холопину дворянскую»). Король готов спустить на Дуная «кобелей меделянских». И тогда вступает в свои права богатырская сила: Дунай внутри дворца, а Добрыня снаружи учиняют расправу с королевской свитой, и король вынужден примириться и отпустить дочь. В летописной истории Киевской Руси был эпизод, напоминающий былину. В 980 году Владимир послал в Полоцк к князю Рогволоду сказать: «Хочу дочь твою взять себе в жены». Тот спросил у дочери своей: «Хочешь ли за Владимира?» Она же ответила: «Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка». Когда Владимир узнал об этом, он собрал много воинов, напал на Полоцк, убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его взял в жены. На основании такого совпадения исследователи склонны иногда считать былину о Дунае воспроизведением реального события 980 года. Но скорее всего мы имеем дело именно с совпадением, тем более что различий между былиной и летописью больше, чем сходства. И летопись совершенно не знает того, о чем повествует вторая часть былины. На обрат-ном пути Дунай замечает в поле конский след. Он просит Добрыню везти Опраксию в Киев, а сам отправляется по следу. Он догадывается, что ему предстоит встреча с неизвестным богатырем:

А загорело у Дунаюшки ретиво сердце,
А закипела во Дунае кровь горячая,
Расходилися его могучи плеча.

По одним вариантам, Дунай догоняет в поле богатыря — но это оказывается богатырка, по другим — наезжает на шатер и стрелой будит его хозяйку-богатырку. Что это женщина, Дунай обнаруживает, когда валит ее на землю и хочет «взрезать груди белые». Выясняется, что богатырка — другая дочь литовского короля — Настасья.

Я у батюшки сударя отпрошалася
— Кто меня побьет во чистом поле,
За того мне, девице, замуж идти.

Ситуация эта знакома по эпосу разных народов: девушка-богатырка предназначена суженому, которого можно узнать лишь по одном} признаку: он сумеет победить ее в поединке или в состязании. Дунай победил Настасью ~ значит, он ее суженый («Нынче я нашел во чистом поле обручницу»). Молодые едут в Киев, где и совершаются сразу две свадьбы. Кажется, история завершена, в сказках было бы: «Стали жить-поживать да добра наживать». Но былина — не сказка, ей свойственны острые конфликты и трагические развязки. На пиру Дунай хвастает тем, что он лучший в Киеве стрелок из лука. Вмешивается Опраксия, она заявляет, что нет стрелка лучше, чем ее сестра Настасья. В вариантах сама Настасья утверждает, что она способна попасть стрелой в лезвие ножа так, что стрела рассечется на две половины. Этого Дунай вынести не может и предлагает состязание. Из всех вариан-тов самое страшное условие поединка — стрелять в кольцо, поставленное на голову. Первой стреляет Настасья и сшибает кольцо с головы мужа. Когда приходит очередь стрелять Дунаю, его уговаривают отказаться. Жена признается: «в утробе у меня могуч богатырь» — и просит отложить стрельбу:

Завтра рожу тебе богатыря,
Что не будет ему сопротивника,

Однако Дуная убедить невозможно — затронута честь богатыря.

Становил свою молоду жену
Настасью-королевичну
На мету с золотым кольцом,
И велел держать кольцо на буйной главе.
Стрелял Дунай за целу версту
из туга лука.
А и первой стрелой он не дострелил,
Другой стрелой перестрелил,
А третьею стрелою в ее угодил.
Прибежавши Дунай к молодой жене,
Выдергивал чингалище булатное,
Скоро спорол ей груди белые
— Выскочил из утробы удал молодец,
Он сам говорит таково слово:
Гой еси, сударь мой батюшка!
Как бы дал мне сроку на три часа,
А и я бы на свете был Попрыжея и полутчея
в семь семериц тебя«.

Так беспощадно описывает былина совер-шившуюся трагедию, обнажая жестокость поведения богатыря. Как можно объяснить случившееся? Только ли строптивостью Дуная, его хвастовством на пьяном пиру? Несговорчивостью жены? За всем этим кроется более глубокий смысл.

Вспомним, что богатырь добывает себе жену, победив богатырку, то есть женщину, обладающую также непомерной силой. Согласно эпическим понятиям, богатырка, став женой, теряет эту силу, становится обыкновенной, равной всем. Отныне ее долг -~ служить мужу, родить ему богатыря, хранить домашний очаг. Настасья нарушает этот свой долг, вспоминая о прежнем своем богатырстве. Отсюда — и трагедия. Гибнут все ее участники. И гибель эта влечет за собою последствия фантастические: возвращаются древние мифические времена, когда из крови погибших рождались реки.

А свернул он острый нож
Тупым концом во сыру землю,
Острым концом себе он во белы груди:
«А где пала Настасья Микулична,
Пускай падет Дунай Иванович».
От Настасьи текла да речка Черная,
От Дуная текла да вот Дунай-река,
Вода с водой да не стекается,
— Теките от века и до века,
В одно место сходитеся и расходитеся,
Вода с водой не мешайтеся.

С последними словами былины в кровавую трагедию вплетаются вдруг покой и утешение: они подсказываются народным осознанием бесконечного течения времени, все примиряющего.