Чудовища мексиканских болот.

        В Южном Техасе, на границе с Мексикой, существует масса ещё совершенно не исследованных уголков. Какой-то дикий хаос камней, обожжённых беспощадным Солнцем, рядом тянутся девственные лесные чащи, где лианы переплетаясь, образуют непроходимую стену растительности, а на плодородной почве копошится богатейшая экзотическая фауна...
Их было трое - Мортимер, Эндрю и Сейлор, все здоровые, крепкие парни, золотоискатели и трапперы. И вот в этом забытом Богом медвежьем углу им пришлось столкнуться с чем-то таким, от чего у любого волосы встанут дыбом.
Однажды трое золотоискателей должны были проехать в поселок Бодрильо по старой, проложенной еще испанцами дороге, по которой проходят только вьючные животные. Дорога была в столь плачевном состоянии, что местами от нее не осталось и следа, поэтому троица взяла с собой проводника, мальчика-индейца по имени Педро. На одной из развилок дороги трапперы обратили внимание на тропу со следами конских копыт и решили двигаться по ней в надежде сократить путь километров на двадцать и в конце концов выйти к человеческому жилью. Узнав о таком решении своих хозяев, мальчик-индеец весь затрясся, его коричневое лицо посерело, губы почернели, а глаза вылезли из орбит.
- Нельзя, - кричал он, - нельзя! Там смерть!
И проводник, загораживая тропу, с ужасом несколько раз повторил какое-то непонятное слово: "Аранья! Аранья!... Аранья!..", и при этом развел руками, как бы показывая величину этого "араньи".
- Змея? Рыба такая, что ли? - допытывались путешественники, но толку так и не добились. Тогда Мортимер стегнул бичом проводника, по-прежнему стоящего посреди дороги, не позволяя ехать. От удара Педро зашипел, как змея, которой наступили на хвост, отскочил в сторону, но когда они тронулись в путь, индеец снова загородил тропу. На глазах у него появились слезы, но он опять твердил все то же! "Аранья! Аранья! Смерть!" Ушел он только тогда, когда Эндрю, рассердившись, прицелился в него из ружья. К вечеру они забрели в самую дикую глушь, и тут стали попадаться странные находки - в траве они обнаружили скелет лошади, возле которого валялось полуистлевшее мексиканское седло, а немного поодаль - скелет мула. Еще через полчаса обнаружили какую-то постройку - асьенду с изгородью из колючего кустарника. В полуразвалившейся, заплетенной ковром вьющихся растений постройке не было ни души, а у ворот опять лежал скелет то ли мула, то ли коровы. На дворе золотоискатели нашли удобное место, выжгли на нем траву и расположились на ночлег, разложив большой костер. Мулов поместили у изгороди. Утром оказалось, что два мула пропали, и Эндрю, а вслед за ним через какое-то время и Сейлор отправились на их поиски, а Мортимер остался готовить завтрак. Идя по следам мулов и Эндрю, Сейлор вышел на поляну, покрытую необычайно яркой зеленью. Тут следы обрывались. Не понимая в чем дело, Сейлор полез напрямик и тотчас же оказался в болоте с дном, состоявшим из какой-то гнусной слизи черного цвета. Когда он выбрался на берег, с него струями стекала жидкая грязь - в таком виде продолжать поиски было решительно невозможно. Он разделся донага, отыскал местечко, где вода не была еще взбаламучена, и принялся полоскать одежду. Во время этого занятия он услышал необычные звуки, сразу же привлекшие его внимание: какое-то животное издавало противный скрипучий писк, словно растирая железными челюстями стеклянные бутылки. Заинтересовавшись странными звуками, Сейлор осторожно обошел лагуну, раздвинул ветки и обомлел. На небольшой поляне лежал труп одного из разыскиваемых мулов, почти рядом - судорожно скрюченное тело Эндрю, а около него что-то такое, что и в кошмарном сне не приснится, - существа огромной величины, похожие на пауков, с налитыми жиром мягкими телами и мохнатыми лапами. Сейлор отчаянно вскрикнул и, совершенно забыв, что безоружен, как сумасшедший бросился на поляну, крича во все горло и размахивая руками. Он не добежал до чудовищ, должно быть, всего пяти шагов, когда его объял такой панический ужас, что он повернулся и побежал во всю прыть обратно.
А сзади уже десятки скрипучих пискливых голосов отзывались на его крик испуга, и что-то бесформенное, безобразное, черное катилось вслед. Оглянувшись, Сейлор увидел настигающее его кошмарное чудовище. Миг... и оно скачком догнало его и впилось в ногу. Он почувствовал жгучую боль, свалился, вскочил, крича не своим голосом, протащился еще несколько шагов и опять упал. Колоссальный черный паук, впившийся в ногу, противным писком созывал, казалось, все свое кровожадное семейство. Десятки других, более мелких, но не менее отвратительных животных чёрными клубками катились следом за гигантом изловившим Сейлора, и крепко державшего его ногу мохнатыми лапами. Но, должно быть вся компания уже основательно позавтракала: только немногие осадили злосчастного золотоискателя, приняв высасывать из него кровь длинными мохнатыми хоботками. Слабея с каждым мгновением все больше и больше, Сейлор чувствовал, что погибает. Но вот самый большой паук отбежал в сторону и скрыл зарослях. Тогда Сейлор, собрав остатки вскочил на ноги и что было духу побежал по направлению к покинутой асьенде, зовя Мортимера на помощь. Уже около самой асьенды в его левую ногу снова впились железные челюсти, и он опять упал. На зов выскочил Мортимер. Сейлор крикнул, чтобы Мортимер взял ружье, но тот или не понял его, или сам ошалел от ужаса. По крайней мере, он стоял в двух шагах от Сейлора, и выпученными глазами на сосущее кровь чудовище. Потом мохнатый паук-гигант оставил Сейлора в покое, прыгнул на Мортимера и впился хоботом в его горло. Сейлор пролежал без сознания, должно быть, час или полтора. Придя в себя, он пополз к двери асьенды. На пути лежал Мортимер с раздувшимся багровым лицом. "Вероятно, - подумал Сейлор, - и его лицо, напоминало лицо трупа". Один из мулов стоял привязанный в углу двора. Сейлор отвёл его и помчался от этого проклятого места, где погибли его товарищи. Два дня пробродив по болотам, пока не выбрался на старую испанскую вьючную дорогу и не добрался до поселка. Только здесь Сейлор узнал, окрестные индейцы отлично знают это место и называют его "Болотом Гигантского Паука". Слово "аранья", которое кричал проводник индеец Педро, и означает по-испански "паук".