За дни и недели после крушения военная разведка и контрразведка подавили все возможные источники утечки информации – одним угрожали, к другим применяли физическое воздействие и, по слухам, по меньшей мере одного человека убили, чтобы он ничего не рассказал. Дочь Дэна Дуайера по сей день не может сдержать слез, вспоминая высокого офицера в шлеме, который, постукивая дубинкой по своей руке, говорил ей, что если она не забудет то, что рассказывал и показывал отец, вся семья просто исчезнет в пустыне.
То, что было подобрано на месте крушения, перевезли в Форт Блисс, Техас – штаб-квартиру 8-й воздушной армии США. Впоследствии часть этих предметов переправили самолетом на авиабазу Райт-Филд в штате Огайо, позднее переименованную в Райт-Паттерсон. Оставшееся было погружено на машины и вывезено туда же со временной остановкой в Форт Райли, Канзас.
Конвой в Форт Райли.
Когда я попал в Форт Райли, то быстро сошелся с местными парнями – Дэйвом Бендером, Джоном Миллером, сержантом Биллом Брауном, или просто Брауни, и Сэлом Федерико. Нас сдружило общее увлечение – боулинг, и тот барьер, что обычно стоит между офицером и нижними чинами, растаял как по волшебству. Я присоединился к их команде. Мы не раз побеждали во время всевозможных матчей и даже выиграли всеармейский чемпионат по боулингу. Победный кубок до сих пор стоит у меня на полке...
За праздничной суматохой 4 июля, Дня Независимости, и "отходняком" пятого никто не обратил особого внимания на груз, который везли из Форт Блисса в Райт Филд – тем более, что в накладных была указана обычная дребедень типа поршневых колец, шасси, ручных раций и т. п. Только вот обычно такой груз возили в обратном направлении – из Райт Филда в Форт Блисс, а не наоборот.
Ночью 6 июля я был дежурным офицером. Все было в порядке, кроме одного: у старого здания, давно превращенного в склад, не было часового – Билла Брауна. Когда я подошел, из темноты раздался его шепот. В голосе Билла явственно чувствовался ужас и волнение:
– Майор Корсо! Вы должны на это посмотреть! Мне самому не верится, хотя я это только что видел!
Оказывается, Билл Браун залез в склад из-за слухов о "невероятных вещах", увиденных солдатами, грузившими ящики. Как дежурный офицер, я имел право зайти куда угодно, в любое место, которое мне бы захотелось проверить. И я пошел за ним в склад.
– Что это, никто не знает, – сказал Билл. – Водители говорили нам, что это вывезено с места авиакатастрофы в пустыне где-то близ базы 509-го авиаполка. Но когда они заглянули внутрь, там было нечто непохожее ни на что виденное ими раньше. Ни на что на нашей планете...
Мы обошли ящики, накрытые брезентом. Посоветовав Биллу, которому здесь находиться было не положено, занять свое место на посту, снаружи, я откинул край брезента. Там было примерно тридцать с лишним ящиков, заколоченных гвоздями. Я поискал ящик, который можно было открыть легче других, не выдирая гвозди поодиночке, и вскоре нашел ящик, который, по всей видимости, кто-то уже открывал. Для ящика с оружием он был слишком странным, а для гроба – слишком маленьким. Сняв крышку, я посветил туда фонариком и чуть не потерял сознание.
Внутри находился стеклянный контейнер. В светло-голубой жидкости, заполнявшей его, плавал труп странного существа. Сначала я подумал, что это мертвый ребенок. Но оно не было ребенком. Это была человекоподобная фигура ростом 4 фута со странными руками по шесть пальцев на каждой, но без большого пальца. Тонкие руки и ноги дополняла чрезмерно большая голова в форме лампочки. Что-то меня толкнуло снять крышку контейнера и коснуться бледной серой кожи существа. Но я не могу сказать, была ли это кожа: она также была похожа на очень тонкий цельнокроеный комбинезон, облегающий тело существа.
Его глаза, должно быть, закатились, так как я не видел зрачков, радужки и вообще чего-либо напоминающего человеческий глаз. Глазницы тоже были огромных размеров, миндалевидной формы, скашивающейся к его маленькому носу, который даже не выступал над черепом, фактически это были почти одни ноздри. Все черты лица существа были сосредоточены на передней части черепа, занимая там сравнительно небольшое место. Ушей, бровей и каких-либо признаков волос не было, а рот казался тонкой прямой прорезью. Никаких ран или увечий на теле существа не было видно.
Порывшись в поисках сопроводительного документа, я нашел бумагу, в которой было написано, что существо было на борту корабля, разбившегося в начале недели близ Розуэлла, штат Нью-Мексико. А в путевом листе было указано, что из Райт-Филда труп этого существа надлежит передать в патологоанатомическое отделение морга при армейском госпитале Уолтера Рида, где, как я предположил, оно должно быть вскрыто.
Прочитав бумаги, я положил их обратно и как следует скрыл следы своего пребывания на складе.
– Вы ничего не видели, – сказал я Брауни. – И никому ничего не говорите.
– А что я видел, майор? – ответил сержант.
Я шел и надеялся, что кошмар, увиденный мной, остался там, позади, и никогда не вернется...
Предметы из Розуэлла.
Действительно, я так никогда и не увидел снова тело существа, если не считать фотографий и зарисовок, сделанных во время его вскрытия. Они попали ко мне вместе с другими предметами, связанными с Розуэллом.
Я хорошо помню тот день в 1961 году, когда я стоял перед дверью офиса моего нового начальника – генерала Трюдо. Его офис располагался на четвертом этаже внешнего кольца Пентагона. Но почему мне надо было войти через заднюю дверь?
– К чему такая секретность, генерал? – спросил я его. – Почему я не мог пройти через переднюю дверь?
– Потому, Фил, что они уже следят за тобой, – ответил он. – Именно поэтому нам нужно кое о чем переговорить наедине.
Я знал, о чем он говорит. Холодная война была в разгаре. Вокруг были сплошные враги: в правительстве, в разведслужбах и даже в самом Белом Доме. Везде, не исключая кабинет президента, были люди, которые сознательно или не сознавая того старались заставить наше государство делать то, чего хотели в Кремле и КГБ. Многие решения, принимавшиеся тогда в государственных структурах, иначе просто непонятны. Мы хорошо знали, что ЦРУ было напичкано "кротами" из КГБ, а некоторые политики поддерживали идеи и выступали за такие шаги, которые могли привести только к ослаблению США и как нельзя лучше играли на руку нашим врагам.
Лишь немногие знали ужасную правду о Корее. Мы проиграли войну не потому, что были разбиты на поле боя, а из-за того, что нас все время предавали. Советские военные советники, сражавшиеся на стороне Северной Кореи, узнавали планы американского командования раньше, чем эти планы доходили до штаба Макартура. Мы вводили в бой новые системы оружия, а у Советов уже были готовы стратегии их захвата и передачи в Россию...
Генерал Трюдо одарил меня самой мрачной своей улыбкой и сказал, подводя к запертому серому канцелярскому шкафу с ящиками:
– Полковник, ты должен прикрыть меня. Я не смогу сделать то, что должен, в одиночку. Этот шкаф, Фил, сейчас доставят в твой кабинет. То, что лежит в нем, скажем так, несколько отличается от обычных зарубежных материалов. Это вещи из Розуэлла...
Когда шкаф был доставлен в мой собственный кабинет, я, донельзя заинтригованный словами Трюдо, открыл его, как подарок в рождественское утро. И... сердце мое в ту же секунду оборвалось. Я смотрел на все эти непонятные вещи, и до меня доходило, что моя жизнь в эту самую минуту совершает крутой поворот – наверное, самый крутой.
Здесь был клубок странных перепутанных проводов, непонятная ткань, какой-то явно надевающийся на голову предмет, серые плитки, похожие на крекеры с обломанными краями и еще множество головоломок. Я понял, что кошмар, пережитый мной в Форт Райли, вернулся.
– Ты уже заглядывал внутрь? – спросил генерал Трюдо, входя в мой кабинет.
– Что вы сделали со мной, генерал! Я думал, мы будем друзьями.
– Именно поэтому я и поручил это тебе, Фил, – ответил генерал без тени улыбки. – Догадываешься, какая это ценность? Понимаешь, на что готовы пойти другие спецслужбы, только бы заполучить хотя бы один из этих предметов?
– Они бы, наверное, убили меня.
– Тебя они, вероятно, и без того хотели бы прикончить. Но узнай они о том, что ты хранишь, они бы просто взбесились. ВВС уверены, что это принадлежит им, флот хочет иметь это, потому что они хотят все, что хочет ВВС, а ЦРУ хочет это заполучить, чтобы передать русским.
– Что же мне нужно делать?
– То, что у нас это есть – далеко не все, надо что-то из этого материала извлечь, причем так, чтобы ничего не попало не в те руки, иначе все тут же окажется в Кремле. Ваша задача: разобраться, есть ли здесь что-то, что можно использовать. Подберите специалистов, которым можно доверять, пройдитесь по спискам тех, кто работает по контрактам на оборону. Об этих материалах не знают другие спецслужбы. Они попали к нам прямо из Нью-Мексико вместо того, чтобы отправиться в Огайо. (В Огайо находится Центр воздушно-технической разведки ВВС США на базе Райт-Паттерсон, ранее Райт Филд. Именно там, по слухам, находится "голубая комната", центр хранения внеземных материалов. – М. Г.) И не спрашивайте меня, как так получилось. Разберитесь с ними и доложите мне.
– Кто-нибудь еще знает, что эти материалы у меня?
– Нет, так что не ведите себя, как кот, сожравший канарейку. Они следят за вами точно так же, как и за мной...
Разглядывать столь загадочные предметы было сродни взгляду в иной мир, живущий совсем по иным законам. Прежде всего мое внимание привлекли тонкие, гибкие и прозрачные, словно стеклянные, волокна. Когда я поднял их к свету, то заметил, что из них стало исходить свечение. Я понял, что волокна способны проводить свет и, видимо, служили на корабле пришельцев своеобразной проводкой. Но что это была за проводка – я не знал.
Затем я рассмотрел странные тонкие пластинки – размером примерно два дюйма, похожие по форме и размеру на крекеры. Они были сделаны из чего-то наподобие пластика, исчерченного тонкими проволочками, немного выступающими или вдавленными в поверхность этого материала. Это явно была электрическая схема, но непохожая ни на что виденное мною ранее.
Но больше всего я заинтересовался досье, которое описывало две прилагавшиеся эллиптические "ракушки" из темного материала, тонкие, как кожа. Патологоанатом из госпиталя Уолтера Рида писал, что они надевались пришельцами прямо на глаза и, похоже, усиливали свет даже там, где вроде бы была полная тьма. Сквозь эти накладные линзы даже человек мог видеть в темноте – правда, только контуры предметов.
Была там и серебристо-серая материя, напоминающая фольгу, которую можно было как угодно мять и гнуть, а она потом принимала прежнюю форму без всяких царапин и других следов. Разрезать ее было просто невозможно: нити, из которых была "соткана" материя, оказались неуязвимыми. Конечно, передо мной была не ткань – но и не металл.
Там я нашел описание и зарисовки прибора, внешне похожего на короткий и толстый карманный фонарик. Ученые из Райт Филд, описавшие этот предмет, говорили, что не могли увидеть светового луча, который испускал этот "фонарик" – до тех пор, пока не посветили им на стенку. Там появился маленькая красная точка, хотя самого луча по-прежнему не было видно. Предмет, помещенный перед "фонариком", задержал невидимый луч, но при этом сам стал дымиться. После различных испытаний ученые поняли, что это режущее приспособление пришельцев – что-то наподобие автогена. Когда "фонариком" посветили сквозь дым, луч стал виден как тончайший круглый "тоннель" в дыму.
Зачем он был нужен на борту корабля? Это я понял позже, когда познакомился с военными рапортами о случаях "забоя скота". В подобных случаях целые органы были изъяты без видимого повреждения прилегающих тканей. Режущий луч был на самом деле хирургическим инструментом, типа скальпеля, который использовался пришельцами при экспериментах на наших животных.