Метафизические предпосылки моделей квантовой космологии |
|
|
Метафизические предпосылки моделей квантовой космологии Центральным вопросом космологии является вопрос о начале вселенной. Однако этот вопрос скорее относится к области философской метафизики, нежели к области научного дискурса.  Космология как наука о происхождении и развитии крупномасштабной структуры Вселенной начала развиваться только в XX веке. В период, предшествующий этому, космологические воззрения отдельных ученых носили исключительно гипотетический характер и практически не опирались на какую бы то ни было серьезную научную базу. Вплоть до XVII века христианской мировоззрение оставалось доминирующим в европейских странах, а потому космологические концепции в первую очередь основывались на библейском учении о творении мира Богом. Однако в XVIII веке философы эпохи Просвещения начинают разрабатывать космологические системы, в корне отличающиеся от библейского понимания мироздания, что привело в XIX веке к почти повсеместному признанию учеными вечности и неизменности Вселенной. В своей работе по физической космологии из бесконечности Бога И. Кант делает вывод о том, что и Вселенная должна быть бесконечной. Он пишет: «Если оказалось возможным, чтобы Бог последовательностью явлений сделал реальным понятие бесконечности, которое сразу возникло в его разуме, то почему он не в состоянии осуществить и понятие другой бесконечности в целом ряде пространственно связанных явлений и таким образом сделать мир безграничным?» Из представления о бесконечности Вселенной Кант выводит строго механистическую модель физической реальности. Хотя Кант называл себя теистом, он положил начало агностицизму XVIII-XIX вв. Наука XIX века, стремившаяся опираться на материалистические и позитивистские мировоззренческие предпосылки, также находилась в резком противоречии христианским взглядом на мир. Начало космологии как серьезного научного исследования было положено созданием ОТО Эйнштейном в 1915 г., за чем последовало ключевое наблюдательное открытие красного смещения Э. Хабблом в 1929, ставшее основным свидетельством расширения Вселенной и нестационарной модели Фридмана-Леметра. Решение, предложенное в 1922 г. А. Фридманом, говорило о том, что Вселенная в настоящее время расширяется, следовательно, в далеком прошлом она должна была иметь ничтожно малый объем с бесконечной плотностью вещества. Следует отметить, что для самого Фридмана это открытие имело не только научное, но и метафизическое значение, так как эпиграфом к первой главе своей книги «Мир как пространство и время» он взял слова из книги Премудрость «Вся мерою и числом сотворил еси». Сегодня уже только профессиональные историки науки могут вспомнить о том, какую ожесточенную дискуссию вызвало это открытие. Эйнштейн в беседе с Леметром заметил ему: «Ваши вычисления правильны, но ваше понимание физики отвратительно». Сегодня модель Большого взрыва принимается подавляющим большинством ученых. Два главных открытия укрепили почву для космологии Большого Взрыва в научном сообществе. В 1965 году было открыто космическое микроволновое излучение. Однородность и очень низкая температура излучения рассматривались как остатки «первичной вспышки» Вселенной. В 1992 г. спутником по исследованию фонового излучения COBE были открыты небольшие нерегулярности, которые, согласно теории, объясняют образование галактик и звезд в первоначально однородной Вселенной. Подтверждение этих результатов было получено в 2003 году благодаря более точным наблюдениям, сделанным с помощью спутника WMAP. Большинство физиков рассматривают Большой взрыв как «сингулярность», т.е. предельную границу или край, «состояние бесконечной плотности», где исчезает пространство-время. Таким образом, он представляет внешний предел того, что мы можем знать о Вселенной. Если все физические теории сформулированы в контексте пространства и времени, невозможно рассуждать, по крайней мере, в естественных науках, об условиях, которые существовали вне этих категорий. Само наличие сингулярности рассматривается космологами как подтверждение незавершенности космологии Большого взрыва и побуждает их искать варианты теоретических концепций, которые позволили бы им адекватно описать события, близкие к этому моменту. Уверенность космологов в том, что наличие сингулярности является трудностью традиционной космологии Большого взрыва, обусловлена тем, что уравнения общей относительности не учитывают квантовой природы реальности, поэтому пути поиска «теории всего» идут именно в направлении построения адекватной теории квантовой гравитации. Эти теоретические модели имеют своей целью описание состояния Вселенной, когда она имела возраст около 10-43 с. До этого момента времени, называемого планковским, сила гравитационного взаимодействия сравнима с сильным ядерным взаимодействием. При таких условиях существенную роль должны играть квантово-гравитационные эффекты. Предполагается, что квантовые гравитационные процессы доминировали в самые ранние времена, предшествовавшие стадии инфляции. Уверенность в том, что космология может рассматривать начало Вселенной, разделяемая многими космологами, приводит к различного рода спекуляциям о первоначальном состоянии Вселенной. Различные попытки построения квантовой космологии опираются на некоторые специфические аспекты квантовой теории, связанные с 1) идеей волновой функции вселенной, 2) концепцией многомерного пространства-времени (теория суперструн), 3) квантовой гравитации петель (loop quantum gravity). В 1983 Дж. Хартл и С. Хокинг предположили, что космическая волновая функция может быть применена ко всей Вселенной подобно тому, как волновая функция квантовой механики применяется к элементарным частицам. «Согласно этому методу, обычное отличие между будущим и прошлым разрушается в самом начале Вселенной; направление времени принимает свойства пространственного измерения. Также как не существует границы пространства, также неопределимо и начало времени». Апелляция к первоначальной сингулярности для Хокинга есть признание поражения: «Если законы физики могут нарушаться в начале Вселенной, почему они не должны нарушаться где-либо еще?» Признавать сингулярность, по мнению Хокинга, означать отрицать универсальную предсказуемость физики, и, следовательно, в конечном счете, отвергать компетентность науки в понимании Вселенной. Комбинация квантовой механики с общей теорией относительности приводит к возможности, что пространство и время вместе могут формировать конечное четырехмерное пространство без сингулярностей или границ, подобно поверхности Земли, но с большим числом измерений. По мнению Хокинга в такой модели Вселенной «нет и сингулярностей, в которых бы нарушались законы физики, а пространство-время не имеет края, на котором пришлось бы прибегать к помощи Бога или какого-нибудь нового закона, чтобы наложить на пространство-время граничные условия». Чуть ниже он добавляет: «Пока мы считаем, что у Вселенной было начало, мы можем думать, что у нее был Создатель. Если же Вселенная действительно полностью замкнута и не имеет ни границ, ни краев, то тогда у нее не должно быть ни начала, ни конца: она просто есть и все! Остается ли тогда место для Создателя?» Другой космолог Дж. Барроу относительно модели Хокинга замечает, что безграничная квантовая космология Хокинга становится чрезвычайно привлекательной, поскольку она избегает необходимости в начале. Барроу полагает, что традиционная картина Большого взрыва с его первоначальной сингулярностью бесконечной плотности «есть, строго говоря, ... творение из абсолютного ничто». Космолог А. Виленкин предложил концепцию возникновения Вселенной путем квантового туннелирования из ничего. Подобно тому, как возникают пары виртуальных частиц, вся Вселенная, вместе с материей и энергией, пространство и время и вообще все приходит в существование из ничего благодаря гигантской квантовой флуктуации. «Ничто» для Виленкина есть «состояние с неклассическим пространством-временем... область неограниченной квантовой гравитации; это довольно причудливое состояние, в котором все наши понятия пространства, времени, энергии, энтропии и т.д. теряют свое значение». А. Виленкин и А. Гут основывают свои вариации теории Большого взрыва на экстраполяции из физики высоких энергий. Четыре фундаментальных взаимодействия (сильное, слабое, и гравитационное и электромагнитное) и элементарные субатомные частицы (лептоны и кварки) являются «низкотемпературными феноменами». При температурах около 1032 К, существовавших во время Большого взрыва, все силы природы должны рассматриваться как единое взаимодействие, а все субатомные частицы еще не имели отличительных свойств. Согласно «инфляционной модели», когда возраст Вселенной был около 10-35 с, произошло сверхбыстрое охлаждение, породившее огромное количество энергии, часть которой конденсировалась в материю. Объяснение «инфляционной Вселенной», предложенное Гутом и Виленкиным, предполагает следующую хронологию: во-первых, первоначальный Большой взрыв, «квантовая флуктуация из ничего», а затем короткая фаза «стремительного экспоненциального расширения», и энергия, накопленная в процессе этого очень быстрого расширения, должна была преобразоваться в материю и излучение. Следует отметить, что инфляционная стадия в ранней вселенной хорошо объясняет проблему образования современной крупномасштабной структуры наблюдаемой части пространства-времени и его микроволнового фона. Концепция инфляции позволила решить ряд проблем стандартной фридмановской космологии. Однако, сама инфляционная модель требует для своего возникновение достаточно специфических условий. Как указывает Виленкин, «происхождение первоначальных флуктуаций является одной из главных нерешенных космологических проблем». В другой работе он отмечает, что «природа первоначального состояния является очень спекулятивным предметом, даже по космологическим стандартам». Дальнейшее развитие теории привело к концепции множества Вселенных. А. Линде, опираясь на работы Гута и Виленкина, разработал модель «хаотической инфляции», которая, по его мнению, должна объяснить само существование Большого Взрыва. «Вселенная может мыслиться как хаотическая пена причинно несвязанных пузырей, в которых первоначальные условия различны, и которые должны последовательно эволюционировать в различных видах Вселенных. Только один из пузырей должен стать нашей Вселенной, и мы никогда не сможем получить какой-либо информации о других». Линде не видит никакого смысла в поиске некоторого «первоначального пузыря»: каждый пузырь обязан своим рождением другому пузырю. М. Рьюз замечает: «Таким образом, нам посчастливилось жить во Вселенной, которая является крохотной частью вечно раздувающейся мета-Вселенной устойчивого состояния, которая не имеет ни конца, ни, следовательно, начала. Просто нет нужды обращаться к вопросу о первой инфляции, и сингулярность со временем, равным 0, исчезает из теории». Линде пишет: «Этот процесс, который я назвал вечной инфляцией, осуществляется как цепная реакция, производящая фрактало-подобные образцы Вселенных. В этом сценарии Вселенная как целое бессмертна. Каждая отдельная часть Вселенной может возникать из сингулярности в прошлом, и может закончиться в сингулярности где-то в будущем. Это, однако, не означает конца эволюции Вселенной. Полное число инфляционных пузырей на нашем «космическом древе» растет экспоненциально во времени. Следовательно, большинство пузырей (включая нашу собственную часть Вселенной) растут совершенно независимо от корней этого дерева. Хотя этот сценарий делает существование большого взрыва почти нереальным, из практических соображений можно рассматривать момент формирования каждого инфляционного пузыря как новый «Большой взрыв». С этой перспективы, инфляция не является частью теории Большого взрыва, как мы полагали 15 лет назад. Напротив, Большой взрыв является частью инфляционной модели». Следует отметить, что связанная с моделью хаотической инфляции концепция мультивселенной выглядит достаточно спорной. Так, например, Р. Ваас (Vaas) пишет: «С перспективы физической простоты, эпистемологии и философии науки желательно пытаться искать объяснение, насколько возможно, с учетом уникальности Вселенной, т.е. пытаться построить «Теорию всего» с единственным самосогласованным решением, которое представляет (или предсказывает) нашу Вселенную. Конечно, всегда можно утверждать, что существуют другие Вселенные, причинно строго отделенные, но они не имеют какой-либо объяснительной силы вообще, и утверждение об их существовании не может быть мотивировано какой-либо научной пользой». Вселенная, описываемая Хокингом, Виленкиным, Линде и другими - плод современной космологии - есть самосуществующая Вселенная, понимаемая исключительно в терминах законов физики, не предполагающая наличия у нее какого-либо трансцендентного начала. Следует все же заметить, что само возникновение новых космологических концепций, пытающихся исключить из рассмотрения «первоначальную сингулярность», во многом мотивировалось стремлением дистанцироваться от всякого намека на телеологическое и тем более теологическое рассмотрение мироздания. Что можем мы извлечь из существующих моделей квантовой космологии? Действительно ли мы находимся на краю научного объяснения абсолютного начала Вселенной? Прежде всего, с научной точки зрения, - это очень умозрительные и спорные теории, и они лежат на проблематичных основаниях, так как до сих пор не существует достаточно обоснованной теории квантовой гравитации. Исследователь философских идей космологии Крис Айшем пишет: «Концептуальные проблемы квантовой космологии настолько серьезны, что множество профессиональных физиков полагают, что вся программа квантовой космологии может оказаться совершенно ошибочной». Особое внимание Айшем обращает на то, что до сих пор неясно, как должна выглядеть теория квантовой гравитации и на какие данные опираться. По мнению Айшема, основные трудности построения квантовой теории гравитации, и, следовательно, квантовой космологии, проистекают из того, что «общая относительность не просто теория гравитационного поля - в соответствующем смысле, она также теория самого пространства-времени, и, следовательно, теория квантовой гравитации должна нечто сказать о квантовой природе пространства-времени». От ответа на вопрос, в чем состоит квантовая природа пространства-времени, как оно должно «выглядеть», во многом зависит конкретная модель квантовой гравитации. В этом смысле квантовая космология остается чисто спекулятивной областью исследований и вряд ли может претендовать на статус строго научной теории, так как не соответствует критериям верифицируемости и фальсифицируемости. В работе по истории квантовой гравитации К. Ровелли пишет: «Так где мы, спустя 70 лет исследований? Существуют достаточно развитые пробные теории, в частности струн и петель, и некоторые другие интригующие идеи. Однако не существует согласия, ни принятой теории, и никакой теории, которая получила бы хоть какую-то прямую или косвенную экспериментальную поддержку. В течение 70 лет были развиты многие идеи, мода приходила и уходила, временами анонсировалось открытие Святого Грааля, который позднее отвергался». Это, конечно, не означает, что ученые должны отказаться от попыток построить теорию квантовой гравитации. Это говорит лишь о том, что пока не существует надежных экспериментальных данных в пользу той или иной исследовательской программы квантовой гравитации, вряд ли будет разумным делать какие-либо безаппеляционные мировоззренческие выводы. Для ученых естественно желание продолжить рассказ о Вселенной как можно ближе к ее началу. Однако действительная проблема возникает тогда, когда ученые космологи придают своим теориям философское или онтологическое значение, или действуют так, как будто наука обладает единственным истинным способом познания этих предметов, а философия и религия рассматриваются как недостаточно компетентные в этих вопросах. Стивен Хокинг, например, пишет: «Люди, которые должны изучать эти вопросы и отвечать на них, - философы, в большинстве своем не имеют достаточной математической подготовки, чтобы угнаться за современными достижениями теоретической физики». Смысл фразы понятен. По мнению Хокинга философы должны быть физиками-теоретиками, поскольку только физики могут дать ответ на поставленные вопросы. Подобный образ действия приводит физика к двум искушениям. Первое - представить себе, что физика является единственным способом познания вещей. Если принять замечание Хокинга в абсолютном и буквальном смысле, тогда все, с чем мы имеем дело, было бы физикой. Искусство и поэзия, философия и теология, литература и история - все было бы все сведено к ней. Даже если бы мы не дошли до этого предела, любая философская космология была бы невозможна. Второе искушение более тонкое. Чем являются для нас математические формулы и концепции, с помощью которых ученые пытаются объяснить начало Вселенной? Это философский вопрос, который не интересует физика. Но это в то же время критический вопрос с философской точки зрения. Хокинг, например, использует различные математические методы только для того, чтобы построить космологическую модель Вселенной, не имеющей границ. Проблема перехода от математических символов к Вселенной стала более острой с тех пор, как была создана квантовая теория. Физика, в последнем столетии становится более математической, и это проявляет себя в еще более острой форме, когда мы рассматриваем квантовую космологию. Если раньше математика использовала измерения для того, чтобы попытаться прийти к какому-либо пониманию этого мира, теперь математика, напротив, ведет к формированию определенного представления о Вселенной. Какой вывод следует из всего этого? Квантовые космологии, построенные на подобных математических конструкциях, использующих определенные метафизические предпосылки, не должны приниматься некритично. Математические конструкции ученых космологов не могут быть непосредственно перенесены на представление о том, чем является Вселенная по своей сути. В этом признается даже Хокинг. Он пишет: «Если то, что считать реальным, зависит от нашей теории, как же мы можем сделать реальность основой нашей философии?... Я принимаю точку зрения, названную простодушной и наивной, что физическая теория - это просто математическая модель, используемая нами для описания результатов наблюдений. Теория является хорошей, если модель изящна, если она описывает большой класс наблюдений и предсказывает результаты новых наблюдений. В противном случае не имеет смысла спрашивать, соответствует ли теория реальности...». При построении той или иной модели квантовой космологии следует помнить, что космологическая теория может иметь широкую или узкую форму вопрошания. Метафизическая основа космологии становится более или менее значимой в построении нашей теории в зависимости от того, сколь амбициозной должна быть объяснительная сила данной теории. Исследование расширения вселенной и структуры формирования жизни от нуклеосинтеза до настоящего времени является существенным при построении теории. Метафизическая позиция, опирающаяся на эти принципы, является минимальной. Понимание физических процессов в моменты времени, близкие к эпохе квантовой гравитации, является менее обоснованным. Метафизическая позиция здесь становится более значимой. Рассмотрение эры квантовой гравитации является в высшей степени спекулятивным; метафизическая позиция принятая здесь, является существенной, потому что отсутствуют экспериментальные и наблюдательные ограничения теории. Можно выбрать степень приближения к более полному объяснению настоящего состояния Вселенной, в соответствии с которой будет меняться важность выбора метафизических предпосылок объяснения. Есть несколько фундаментальных вопросов, ответы на которые, по-видимому, выходят за рамки чисто физического объяснения. Почему законы физики имеют именно такую форму? Почему граничные условия имеют именно такую форму? Почему вообще существуют какие-либо законы физики? Этот относится к нерешенным вопросам о природе законов физики: являются ли они описывающими или предписывающими? Является ли природа материальной реальности математической в некотором смысле, или просто так случилось, что ее поведения может быть описано математическим образом? Почему что-либо существует? Этот глубокий экзистенциальный вопрос является тайной, независимо от метода, который мы избираем. Почему вселенная допускает существование разумной жизни? Это есть нечто отличное по характеру, чем другие и в большей степени основано на них, но достаточно важно, чтобы породить значительные споры о его праве. Статус всех этих вопросов является философским, нежели научным, так как они не могут быть разрешены чисто научным образом. Какие их этих вопросов должны быть учтены при построении космологической теории? Один из подходов заключается в том, чтобы разработать строго научную космологию, которая совершенно исключала бы подобные вопросы, вследствие того, что они не могут быть решены научно. Это логически безупречная позиция, однако, она обладает крайне низкой объяснительной силой, вследствие чего большинство методов квантовой космологии отвергают ее. Другой подход заключается в том, чтобы определить, какие из этих ключевых вопросов являются достаточно интересными и важными, что они должны быть выбраны из всех, даже если это выводит нас за рамки строго научной области. Центральным вопросом космологии является для нас вопрос о начале Вселенной. Однако может ли наука в рамках своих методов прийти к заключению о творении мира из ничего? Несмотря на утверждения некоторых современных теоретиков, что мы можем получить нечто из ничего, те теории Большого взрыва, которые основываются на концепции квантовых флуктуаций, известных в физике частиц, все же продолжают согласовываться с принципом о невозможности получения чего-либо из ничего. «Вакуум» современной физики частиц, «флуктуации» которого предположительно приводят Вселенную в бытие, не является абсолютным ничто. Конечно, он не похож на предметы нашей Вселенной, но все же он продолжает оставаться чем-то. Иначе как он мог бы «флуктуировать»? Таким образом, нам необходимо признать, что «ничто», обсуждаемое современными космологами, не является абсолютным ничто. Даже в отсутствии частиц физические поля не исчезают, и их свойства до сих пор могут быть охарактеризованы на абстрактном языке математики. В попытке описать важность хокинговской дискуссии о творении, К. Айшем утверждает, что мы можем идентифицировать математическую концепцию пустоты с абсолютным ничто в традиционном понимании творения из ничего: «Первоначальное пространство, из которого Вселенная «возникла», может определенно быть частью границы четырехмерного пространства, которое не является частью трехмерной поверхности. Но это есть пустой набор, который дает точное математическое определение концепции ничто!». Здесь следует отметить, что пустой математический набор, на который ссылается Айшем, есть субъект принципов логики и законов квантовой космологии, и, как таковой, не может быть идентифицирован с абсолютным ничто. Различные рассмотрения первоначальной сингулярности включают физические и математические принципы, необходимые для рассмотрения возникновения Вселенной. Хайнц Пагельс отмечает: «Эта немыслимая пустота превращается в полноту существования - необходимое следствие физических законов. Где эти законы написаны в этой пустоте? Что «говорит» пустоте, что она «беременна» возможной вселенной? Следует отметить, что даже пустота является субъектом закона, логики, которая существует раньше пространства и времени». Научное ничто, или физический вакуум не является ничто в метафизическом смысле. Тем не менее, в различных интерпретациях космологий мы можем встретить смешение понятий, переход от одного типа ничто к другому. Физическое ничто также нуждается в объяснении причины своего происхождения. Таким образом, даже довольно спорные концепции квантовой космологии в действительности не выходят за пределы ничто физического, которое самими физиками рассматривается как в высшей степени полное бытие. Таким образом, ничто современных космологических теорий представляется в действительности наполненным бытием. Эта полнота бытия напоминает античную концепцию логоса, идей, по которым строится мир материальный. Как отмечает Джозеф Уциски, «нам необходим некий космический логос, который позволит нам заключить, что граничное состояние есть действительно граничное состояние, и что ему не предшествует никакого физического феномена. Фактически, то, что так легко идентифицировалось с метафизическим ничто, более похоже на сложную реальность логоса, о котором писали эллинистические философы неоплатонической традиции». Более фундаментальный аспект этой проблемы заключается в том, способна ли наука говорить об этом абсолютном ничто вообще. Р. Рассел отмечает, что наука описывает события, которые вписываются в рамки закона. «t=0 является событием, которое невозможно описать в науке, ... потому что не существует никакого «предшествующего» события, с которым его можно было бы связать при помощи законов в модели Глобального Столкновения». Если абсолютное ничто просто не существует никаким образом, тогда оно не может быть измерено, или наблюдаемо нашими приборами, и, следовательно, оно не попадает в область научных вопросов. «Что касается «создания из ничего» и вопроса о временном начале, - пишет У. Стоугер, - современная космология и физическая наука..., вероятно, никогда не придут самостоятельно к изучению этих вопросов на основании лишь космологии, ... они недостаточно компетентны, чтобы заполнить гигантский пробел между абсолютным небытием и чем-то сотворенным». Поэтому если и существует абсолютное ничто, то наука не будет способна сказать что-либо о нем, поскольку оно не может быть измерено. Но если наука не может иметь дело с абсолютным ничто, существует ли дисциплина, которая может сделать это? Очевидно, что этим вопросом должна заниматься метафизика. Здесь следует отметить, что метафизика, или философская космология не является альтернативной наукой. Она не сообщает нам о квазарах или черных дырах, или расширении Вселенной, но она рассматривает поразительный факт того, что Вселенная существует, и она ставит вопрос о ее началах. Философская космология принимает основные данные научной космологии в качестве отправного пункта. Философская космология основана на двух фактах, имплицитно принимаемых в науке. Во-первых, Вселенная существует; во-вторых, она существует особым образом. Мы живем в особенном типе Вселенной. Сами космологи свидетельствуют о том, что наша Вселенная является уникальной в том смысле, что если бы некоторые из фундаментальных параметров, определяющих ее свойства, были другими, Вселенная была бы лишена не только живых существ, но и галактик и звезд. Для объяснения этого уникального состояния Вселенной нам необходимо сделать выбор между различными возможными вариантами квантовой космологии. Фундаментальный вопрос в том, что лежит в основе этого выбора. Почему вселенная имеет именно такую специфическую форму, нежели другую, когда другие формы, согласующиеся с физическими законами, также вполне возможны? Причина, лежащая в основе выбора между различными случайными возможностями для вселенной (почему встречается одна, а не другие) не может быть исследована научно. Это вопрос философии и метафизики. Симметрии и тонкий баланс, который мы наблюдаем, требуют поразительной согласованности условий и взаимодействия причин и следствий, предполагая, что в некотором смысле они были целенаправленно запланированы. То есть, они представляют свидетельство намерения и в наборе законов физики, и в выборе граничных условий для Вселенной. Это взгляд, который лежит в основе христианского богословия. В отличие от других подходов, он подразумевает наличие смысла в мироздании на всех уровнях его организации. Недостатком этого взгляда, по мнению Дж. Эллиса, является отсутствие проверяемых научных следствий. Однако, как отмечалось выше, отсутствие проверяемых научных следствий характеризует на сегодняшний день все концепции квантовой космологии, и поэтому само по себе не может являться достаточным основанием для исключения из рассмотрения. Справедливости ради следует отметить, что Эллис, и некоторые другие космологи, по крайней мере, признают логическую возможность такого подхода. Как отмечает Дж. Эллис: «Во-первых, даже для того, чтобы понять только материальный мир, можно утверждать, что необходимо рассмотреть формы существования иные, чем только материальные - например, платоновский мир математики и ментальный мир, оба из которых могут рассматриваться как существующие и быть причинно описанными в терминах действия на материальный мир». Эллис склонен считать, что данный подход все же является более разумным, чем рассмотрение Вселенной как абсолютно случайной: «...сам факт, что эти авторы занимаются таким дискурсом, подрывает их основной спор; они игнорируют свидетельства, проистекающие из наших действий. ... факт, что они занимаются такими спорами, является доказательством, что они рассматривают его как осмысленный... и это качество существования возникло из природы физической вселенной». Факт того, что Вселенная существует, оказывается на первый взгляд очевидным утверждением, и мы не придаем ему никакого значения. Это подразумевает имплицитно каждая наука. Но для философской космологии этот вопрос является не предпосылкой, но тайной, в которую философ должен попытаться проникнуть. Поразительно большая и красивая Вселенная существует, но почему она должна существовать? Не существует ли нечто, или Некто, Кто обусловливает собой совокупность всего, что существует? Поскольку наша Вселенная является одной из множества возможных Вселенных, она могла быть другой, с совершенно иными физическими законами, она не может быть приравнена к полноте существования. Абсолютное начало должно мыслиться как источник или основание существования. Если мы идем в этом направлении, то начинает возникать совершенно иной взгляд на Вселенную. Ограниченное существование, которое обнаруживается в вещах вокруг нас, указывает нам на Неограниченное Существование. |
|
|
|
|