Крестовые походы и инквизиция.

         В VII столетии Ближний Восток завоевали мусульмане. Священные для христиан места оказались в руках иноверцев, а Запад был слишком слаб, чтобы помочь христианам Востока. Вначале арабские завоеватели не препятствовали христианским паломникам. Однако с XI в. в этих районах усилилось влияние турок-сельджуков, которые в отличие от арабов не были настолько веротерпимы.
Турки угрожали Константинополю, а затем и всей Европе. Византийский император обратился за помощью к Риму. Именно тогда, на церковном соборе в Клермоне (1095 г.), папа Урбан II и провозгласил I крестовый поход. Призыв к освобождению Гроба Господня имел огромный отклик: многие здесь же дали обет идти против «неверных» и нашили на свою одежду кресты, за что и получили название крестоносцев. Вместо одной армии, как предполагалось, были сформированы четыре.
В 1099 г. Иерусалим был взят и объявлен столицей Иерусалимского королевства. Королём стал Годфрид Бульонский. Однако удержать город не удалось, и в 1187 г. его снова заняли турки. Это вызвало новые крестовые походы, но ни один из них не был столь удачным, как первый. А IV крестовый поход (1202—1204 гг.) преследовал совсем иные цели.
В 1204 г. крестоносцы, не дойдя до Святой земли, вторглись в Константинополь и безжалостно разграбили его. На захваченной территории они основали Латинскую империю, а на незавоёванных землях возникло несколько византийских государств, в частности Никейская империя во главе с Феодором Ласкарисом. В 1261 г. Константинополь отвоевал никейский император Михаил VIII. Он восстановил Византийскую империю и основал династию Па-леологов, правившую вплоть до захвата Константинополя турками в 1453 г.
Бесчинства участников IV крестового похода не ставят под сомнение истинность религиозных чувств прежних крестоносцев. Большинство из них, включая короля Людовика IX Святого (1226—1270 гг.), относились к крестовым походам как к паломничеству. Смерть в таком походе была подобна мученической. И всё же многих отправившихся в Святую землю влекло не только обещанное папой отпущение грехов, но и стремление поживиться.
Во времена первых крестовых походов возникли и первые рыцарские ордена. В Иерусалимском королевстве появились сообщества монахов-рыцарей, которые вначале просто принимали паломников и защищали святые места. Так появились тамплиеры («рыцари храма», «храмовники»), госпитальеры св. Иоанна Иерусалимского (позже этот орден стал именоваться Мальтийским), рыцари Гроба Господня, рыцари Тевтонского ордена.
ЕРЕСИ И НАЧАЛО ИНКВИЗИЦИИ
Первой ересью, с которой столкнулся Запад, было арианство. Ариане учили, что Христос не вечен, не равен Богу Отцу. Эта ересь была осуждена ещё на Никейском соборе (325 г.), но варварские племена, недавно соприкоснувшиеся с христианством, она привлекла своей простотой и близостью к их древним мифологическим представлениям.
Во второй половине XII в. на юге Франции, в Италии и Германии распространилась ересь катаров (от греч. «katharos» — «чистые»). Они призывали к суровой аскезе и объявили ненужными почитание креста, храмы, иконы, таинства, отрицали учение о смерти и воскресении Христа.
Катары решительно настаивали на нищенском образе жизни и считали, что священнослужители, которых они называли «безупречными», должны обязательно соблюдать целибат. Это был прямой упрёк многим священникам, которые не только владели немалыми состояниями, но и жили «во грехе».
Особенно успешной оказалась деятельность катаров во французской провинции Лангедок, мало затронутой реформами. Город Альби стал центром движения, а его приверженцы получили название альбигойцев. Доминго де Гусман, будущий св. Доминик, посетив Лангедок, сообщил папе Римскому, что успеху катаров способствуют религиозное невежество народа и низкий интеллектуальный уровень духовенства. В 1205 г. по просьбе папы Иннокентия III Доминик прошёл через города и веси, проповедуя и споря, но в то же время постясь и ведя нищенский образ жизни. Так возник нищенствующий орден проповедников, который обычно называют доминиканским.
Однако ни проповеди, ни публичные споры не принесли желаемых результатов. В 1208 г. оруженосец Раймонда VI, графа Тулузского, убил папского посла. В ответ на это папа Иннокентий III отлучил от Церкви Раймонда VI, а затем объявил крестовый поход против еретиков. Его призыв поддержали сеньоры и рыцари всей Франции. В 1209 г. были уничтожены жители катарского города Безье. Крестовый поход под предводительством Симона де Монфора превратился в завоевательный, вызвав волну ответного гнева.
В ходе борьбы с катарской ересью появился важнейший церковный институт — инквизиция (лат. inquisi-tio — «расследование»). Сначала судьями в вопросах ереси были только епископы, но в 1232 г. папа Григорий IX, недовольный мягкостью приговоров, лишил епископов полномочий и передал их доминиканцам. Позже к ним присоединились францисканцы (нищенствующий монашеский орден, основанный св. Франциском Ассизским). Вскоре папа Григорий IX ввёл инквизицию в большинстве стран Европы.
Инквизиторы подчинялись только папе, лишь ему можно было направить апелляцию по их приговорам. В 1252 г. папа Иннокентий IV, вопреки установившейся в Церкви традиции, разрешил при допросах применять пытки (до этого пытку как метод дознания использовали только светские власти).
Приговор произносили перед собранием епископов. Защитники ереси, подозреваемые, простые члены катар-ских общин получали суровые наказания, носившие, однако, временный характер. Приговоры звучали, например, так ношение креста из жёлтой ткани, нашитого на одежду на видном месте; бичевание; паломничество и т. п.
Беглецы, клятвоотступники, вновь впавшие в ересь, наказывались уже пожизненным тюремным заключением. «Упорствующих в ереси» приговаривали к смерти и передавали светским властям, которые совершали казнь. Папа не уточнял вид казни. Это мог быть и костёр, хотя к нему прибегали довольно редко (в XIII в. лишь 1 % всех казнённых сожгли). Однако не одни инквизиторы преследовали катаров: многих сожгли в Лангедоке крестоносцы.
Пытки и жестокие казни стали обычными в то время; исчезли они (там, где исчезли) только в XIX столетии. Сегодня трудно представить, как расценивало их христианское сознание, но так же трудно, видимо, будет понять будущим поколениям, почему христиане наших дней ругают и оскорбляют друг друга.