Тизерная сеть GlobalTeaser
Главная » Статьи » Клады

"ЛИС ПУСТЫНИ" ЗАМЕТАЕТ СЛЕДЫ
"ЛИС ПУСТЫНИ" ЗАМЕТАЕТ СЛЕДЫ

В истории поисков ценностей третьего рейха особое место занимают "сокровища Роммеля". Согласно наиболее распространенной версии, корпус "Лиса пустыни" - это прозвище Роммель получил за "дьявольскую хитрость", проявленную им во время военных действий против войск союзников в Северной Африке, - награбил несметные сокровища: золотые слитки, валюту и произведения искусства. В 1943 году эсэсовцы погрузили эти ценности в шесть больших бронированных контейнеров и отправили морем из тунисского порта Бизерта в Аяччо на Корсике, откуда их должны были вывезти в Италию. Но американская авиация постоянно бомбила этот порт, не позволяя выйти ни одному судну. Тогда эсэсовская охрана решила спрятать сокровища в подводной пещере на восточном побережье Корсики, по одним данным, или в бухте Сен-Флорин - по другим.

В 1948 году на Корсике появился бывший эсэсовский шарфюрер Петер Флейг, незадолго до этого выпущенный из лагеря для военнопленных. Он утверждал, что участвовал в затоплении контейнеров с "сокровищами Роммеля" и может найти это место. Целый месяц Флейт нырял с аквалангом, пока не кончились деньги, выделенные французскими ВМС на поиски нацистских ценностей. Результат был нулевой. Сам Флейг, обвиненный в мелком мошенничестве, провел два месяца в тюрьме. По выходе оттуда он был похищен мафией. Ее главари пытками вырвали у него точные сведения о кладе, после чего Флейг как в воду канул,- возможно, в буквальном смысле слова.

Несколько экспедиций, занимавшихся поисками сокровищ после эсэсовского шарфюрера, закончились полным фиаско. Осведомленные лица утверждали, что в этой серии неудач видна рука мафии, тем более что каждый раз кто-нибудь из кладоискателей погибал.

Однако в этой истории, писанной и переписанной сотни раз, причем каждый автор добавлял свою сенсационную деталь - то таинственную "немку-блондинку", то "мстительную корсиканку Кончетту", то группу "безжалостных неонацистов", - почти все чистый вымысел. Таков был твердый вывод, к которому пришел Джон Годли, третий ирландский барон Килбракен, журналист и путешественник, автор множества статей и десятка книг.

В середине 50-х годов он приехал на лето в Аяччо. В первый же вечер хозяин гостиницы поведал ему о спрятанных здесь, на Корсике, "сокровищах Лиса пустыни". Годли запросил один американский журнал, не заинтересует ли их данная тема. Оттуда дали добро, и журналист принялся за собственное расследование.

Два месяца Годли собирал по крупицам сведения, которые, если и не прояснили до конца запутанную историю, то по крайней мере выявили ее главные этапы. Он беседовал со всеми людьми, встречавшимися с Флей-гом; интервьюировал судебных чиновников и тюремных надзирателей, сталкивавшихся с ним; бродил по кабачкам в маленьких корсиканских портах; нашел водолазов, которых предыдущие экспедиции нанимали для подводных работ. Наконец, в 1961 году Годли разыскал самого Флейта, который таинственно исчез тринадцать лет назад и все это время преспокойно жил в тихом немецком городке на Рейне, подальше от мафии и журналистов.

При первой встрече немец стал плести всякие небылицы. Он утверждал, что лично присутствовал при затоплении контейнеров. Но журналист предъявил Флей-гу справку, что в 1943 году тот находился в госпитале в Кракове. Журналист понял, что этот человек кого-то отчаянно боится и поэтому не верит никому, даже собственному адвокату.

Чтобы успокоить Флейга, ирландец показал ему письмо от Робера Стенюи, которому он предложил участвовать в поиске "сокровищ Роммеля". В нем известный кладоискатель излагал подробный план предполагаемой экспедиции. Ранее он уже нашел сокровища испанской "непобедимой армады". Поэтому его имя убедило немца, что в данном случае речь идет о серьезном начинании. С его помощью Годли восстановил подлинную историю пропавших ценностей.

Во-первых, "сокровища Роммеля" вовсе не были его сокровищами. Во-вторых, Петер Флейг оказался не Петером Флейгом. В 1947 году он сидел в лагере Дахау, где американцы держали эсэсовцев и военных преступников. Там же был некий Шмидт. Во время кампании в Северной Африке он возглавлял особую моторизованную команду СС, следовавшую за корпусом Роммеля, но подчинявшуюся лично Гиммлеру. В ее задачу входил методический грабеж банков, ювелирных магазинов, музеев и частных коллекций в оккупированных немцами городах. В конце кампании, когда союзники прижали немцев к морю, а связь с Гиммлером была потеряна, оберштурмбаннфюрер Шмидт решил действовать на свой страх и риск. Он разделил награбленные ценности на три части. Одна была переправлена и спрятана в Австрии, другая - в Италии, возле Виаредко, наконец, третья - у побережья Корсики.
В лагере Дахау Шмидт предложил Флейгу поменяться документами - они были похожи друг на друга. Шар-фюрера ожидало скорое освобождение, а выдачи шефа "дивизенштуцкоммандо" требовало польское правительство, чтобы судить за массовые убийства мирного населения. Без сомнения, его ждала виселица. Взамен Шмидт обещал передать Флейгу три карты с обозначением тайников с ценностями. Пока тянется следствие, он должен был молчать, а потом признаться в подмене, заявив, что сделал это под угрозой смерти. Его настоящую личность нетрудно будет установить. Тем временем Шмидт рассчитывал оказаться на свободе.

Шарфюрер колебался, но в конце концов все же согласился и взял карты. Он уже стал доставать свои документы, но в этот момент за Шмидтом пришли охранники. Оберштурмбаннфюрера без всяких объяснений вывели из камеры и увезли из Дахау. Больше о нем ничего не известно.

После этого Флейг решил, что может обменять часть сокровищ на быстрое освобождение. Он вступил в контакт с капитаном американской контрразведки Брейтенбахом, которому передал две карты с пояснениями Шмидта. Американец взял несколько солдат и помчался в Австрию. Там, в горах под Зальцбургом, в сенном сарае, он обнаружил тайник с музейными полотнами. Находка была передана военным властям. Этот факт Годли официально подтвердили в Пентагоне. Затем Брейтенбах отправился в Виаредко, где, по словам Шмидта, были спрятаны деньги из банков. Это подтвердилось. Причем настырный журналист сумел разыскать фотокопию официального донесения контрразведчика.

Если два тайника оказались подлинными, то есть шанс, что и третий не является вымыслом, решил Годли. Флейг оставил его для себя по нескольким причинам. Сбыть картины известных мастеров не привлекая внимания очень трудно, поскольку они фигурируют в каталогах и их история известна. Банковские деньги могли оказаться фальшивыми - ведь нацисты печатали и доллары, и фунты. Другое дело золото. В любом виде, будь то монеты, бруски или изделия из него, оно всегда пользуется спросом, причем легко найти покупателей, которых не интересует его происхождение.

Для перестраховки Флейг рассказал и о третьем тайнике, но вот его координаты указал неправильно. Поэтому, когда в 1948 году его выпустили из лагеря и он приехал на Корсику, то поиски клада были сплошной мистификацией. Ведь Флейг нырял под контролем французов, а его вознаграждение в случае успеха не было оговорено никаким соглашением. Если бы бывшему шарфюреру что-нибудь и заплатили, то жалкие крохи. Поэтому двадцать три дня подряд он опускался в месте, которое не имело никакого отношения к настоящему тайнику.

Правда, для Годли осталась непонятной история с судом: Флейга вдруг обвинили в краже кинокамеры. Сам он утверждал, что французские власти просто хотели отомстить ему. Но факт остается фактом: два месяца немец просидел в тюремной камере, где и познакомился с корсиканским водолазом Андре Маттеи, задержанным за контрабанду.

Выйдя на свободу, Флейг поселился в дешевом пансионе в Бастии. А в декабре сказал хозяйке, что едет в Поретто, где жила семья Маттеи, и исчез.

А дальше начались странные случаи. В 1952 году водолаз из Бастии, по имени Анри Элле, и адвокат Канчеллиери зафрахтовали яхту "Старлена", чтобы прочесать место затопления сокровищ. Но при выходе из порта ее протаранил лайнер, почему-то отклонившийся от курса, хотя дело было ясным утром, при тихой погоде. Следующей весной Элле зафрахтовал другую яхту - "Романи мейд", но она так и не пришла на Корсику. По официальной версии - сломался мотор. А через несколько месяцев Элле погиб при невыясненных обстоятельствах во время погружения. Адвокат Канчеллиери вел переговоры с несколькими фирмами, занимающимися подводными работами, но ни одна не согласилась взяться за поиски. Когда адвокат выехал в Италию, чтобы найти там подходящую фирму, его машина потеряла на шоссе управление и врезалась в стену: Канчеллиери погиб.

Хотя Флейг в этом не признался, можно было предположить, что он вел переговоры с корсиканским водолазом относительно поисков сокровищ и ориентировочно указал место их затопления. А тот в свою очередь сообщил обо всем своим потенциальным партнерам - водолазу Элле и адвокату Канчеллиери. Во всяком случае, августовским вечером в 1961 году Андре Маттеи, напившись, заявил во всеуслышание в баре Бастии, что "засек" нацистские сокровища. В ту ночь он не вернулся домой. А три дня спустя его тело, прошитое автоматной очередью, было обнаружено в зарослях возле Проприано.

Что же касается утверждения Шмидта, будто он "сам выбрал места для тайников, поскольку потерял связь с Гиммлером", то это явный вымысел. Немецкие войска были выведены из Северной Африки в мае 1943 года. Так что у шефа "дивизенштуцкоммандр" была полная возможность восстановить ее по возвращении в Европу. Скорее, тут угадывается почерк Лиса пустыни: Шмидт действовал по его приказу. Роммель, очевидно, решил воспользоваться неразберихой при эвакуации из Африки и прикарманил ценности. Сам Роммель был активным участником заговора против Гитлера и после провала покончил жизнь самоубийством, унеся с собой в могилу тайну "сокровищ Роммеля".

Таковы оказались результаты расследования, проведенного Джоном Годли, с которыми он ознакомил членов предстоящей экспедиции. Ими были десять человек семи национальностей. В том числе француз Робер Стенюи и американский изобретатель Эдвин Линк, предоставивший в распоряжение кладоискателей свою яхту "Си дайвер" и новый, чувствительный магнитометр "Протон". К тому же за его плечами был самый богатый в мире опыт обнаружения затонувших судов. Интересы Флейга представлял адвокат Феллер, поскольку у его клиента были веские причины не появляться на Корсике. Впрочем, присутствия бывшего шарфюрера и не требовалось: ведь он не присутствовал при затоплении клада. Накануне отплытия из Монако все участники экспедиции подписали обязательство в течение десяти лет не разглашать координаты района предстоящих поисков независимо от их результата.
Отправной точкой стала начерченная Шмидтом карта: пожелтевший обрывок миллиметровки с нанесенной на нее береговой линией, ориентирами и глубинами. Но от нее до сокровищ было столь же далеко, как от научной гипотезы до практики. Карандашные линии на бумаге в море превращались в полосы шириной несколько сот метров. Поэтому прежде всего была определена "зона вероятности", которую предстояло осмотреть буквально метр за метром. О том что произошло дальше, рассказывает Робер Стенюи:

"Главная задача для нас - разработать рациональную методику, чтобы не проходить дважды одно и то же место и вместе с тем охватить всю вероятностную зону. Рабочий день начинается в семь утра. Приникнув к секстанту, Эд Линк разворачивает яхту по главной оси. На корме матросы приготовились спускать сигнальные буи. Когда судно пересекает поперечные оси, Эд дает короткий сигнал сиреной: бетонная глыба уходит на дно, разматывая трос. Красный буй отмечает "точку", и я погружаюсь в воду, чтобы проверить, как лег "якорь".

Когда я поднимаюсь на палубу, Джон Годли кивком указывает на маячащую невдалеке лодчонку: "Новости на Корсике распространяются быстро. Вчера там был один малый. Сегодня уже двое".

Беру бинокль. Это обычная прогулочная посудина с подвесным мотором. На обоих пассажирах соломенные канотье с красной лентой и цветастые рубашки - стиль марсельских гангстеров. В руках у одного блеснуло что-то похожее на компас.
- Кстати, я показывал вам милое послание от заинтересованных лиц? - спрашивает герр Феллер и протягивает фотокопию страницы, вырванной из ученической тетради в клеточку: "Господин адвокат! Не советуем лезть в историю с кладом Роммеля. Вам мало троих убитых? Смотрите, как бы и вам не загнуться. Это золото - НАШЕ. Не суйте нос на Корсику. И ваш друг Флейг тоже. Ваши доброжелатели".

"Си дайвер" хорошо оснащен специальной электронной техникой, но вот корабельная артиллерия у него полностью отсутствует. Поэтому во избежание неприятных сюрпризов еженощно кто-нибудь из нас стоял на вахте.

После разметки вероятностной зоны мы приступили к поискам внутри нее. Судно ходит взад-вперед, ведя на буксире по дну электронный детектор. Штурман Майкл громко сообщает позиции каждые десять секунд. Эд непрерывно следит за четырьмя стрелками и заносит в таблицу цифры интенсивности магнитного поля. Так проходит час за часом.

После торопливого обеда "Си дайвер" опять утюжит море. Уже в темноте Динк расшифровывает одному ему понятные каракули. Он очерчивает "зоны плюс" и "зоны минус", после чего произносит приговор: "Все в норме". Он очень доволен: пусть даже вместо слитков желтого металла на дне окажется ржавое железо,- главное, что его "Протон" докажет свою чувствительность.

Подводные магнитометры, конечно, вещь хорошая. Жаль только, что, когда их тащат по дну, начинаются неизбежные поломки. Именно это случилось на третий день с "Протоном". Пока Линк возился с ним, я продолжал поиски на маленьком "Риф дайвере" с портативным магнитометром Ферстера.

Название "Рифовый ныряльщик" исчерпывающе объясняет назначение суденышка: большое судно не может вести разведку на мелководье, а шестиметровому "Риф дайверу" это вполне доступно. У него нет винта, который может поранить водолаза или порвать трос, нет и руля. Мощный дизель выбрасывает струю воды, и суденышко движется на реактивной тяге. Два иллюминатора ниже ватерлинии позволяют следить за дном.

Итак, я перешел на "Риф". Вокруг красного буя, отметившего "горячую точку", пусто. Но немного южнее - сигнал. Медленно, метр за метром, прохожу эту зону. Вижу, как черная стрелка маленького магнитометра колеблется от нуля до -10, потом к +15 и вновь к -20. Пока я лихорадочно уточняю координаты, стрелка подпрыгивает до +20.
- Стоп, Майкл, назад!

Меня гложут сомнения. В момент пика "Риф" выходил из поворота. В таких случаях очень часто "рыбка" вздрагивает. Поэтому я не мог поручиться, что цилиндр магнитометра находился в вертикальном положении - единственном, при котором прибор дает правильные показания.

Надо проверить. Облачаюсь в свои подводные доспехи: ласты, грузила, нож, трубка, маска, часы, батиметр, компас. Все? Плюхаюсь спиной в воду, переворачиваюсь и сильными ударами ласт иду вниз. Течение слегка тянет на юго-восток;
25 метров - по-прежнему светло; 35 - все та же голубизна. Подо мной - светлые пятна. Это дно. От движения ласт песок взвивается маленькими смерчами. Видимость хорошая. Но вокруг пусто. Отсчитываю от лота 15 метров к северу и начинаю описывать круги. Взгляд налево, взгляд направо. Увы, только песок и кораллы.

Как выглядят предметы после нескольких лет пребывания на дне, мне хорошо известно. Даже если контейнеры опустились рядом, теперь в этом месте должен быть единый предмет причудливой формы. Но ничего похожего нет.

Смотрю на часы: прошло одиннадцать минут. Успею сделать еще один тридцатиметровый круг. Опять пусто. Надо подниматься. Обидно, что предстоит разочаровать моих товарищей. Ведь в глубине души у каждого теплится надежда, что спуск окажется не напрасным.

Клада нет, но зато есть важные наблюдения: здешние донные отложения должны были быстро засосать контейнеры. Перед экспедицией мы гадали, не могли ли сокровища случайно попасть в сети к рыбакам. Теперь ясно, что нет. Первые несколько лет после войны корсиканский рыболовный флот восстанавливал силы, потому что гитлеровцы, уходя, сожгли все шаланды. А в начале 50-х годов, когда рыбаки вновь начали выходить в море, тяжелые металлические ящики уже погрузились в песок.

"Протон" починен. Ровная поверхность моря напоминает озеро в безветренную погоду. С шести утра до семи вечера "Си дайвер" без устали ходит взад и вперед. Охота за сокровищами вообще-то - это бесконечно скучная рутина... в ожидании сюрприза. И судьба преподносит его.

В тот день небо с утра было затянуто облаками. Неожиданно сквозь окна в тучах проглянуло солнце. Яркий луч словно прожектором высветил на берегу характерное здание, служившее главным ориентиром на карте Шмидта. Совершенно случайно я навел на него бинокль. Сюрприз действительно оказался потрясающим: мы ошиблись зданием! Потребовалось необычное естественное освещение, чтобы воочию убедиться в этом.

Обидно, но придется все начинать сначала. А это требует времени. Но вот буи передвинуты. Наша вероятностная зона переехала на полмили. "Си дайвер" начал столь же прилежно утюжить море на новом месте.

Шли часы, дни. Вначале мы водили магнитометр на буксире за яхтой, потом искали в "горячих точках" на "Риф дайвере". Пытались вести два магнитометра разом, взаимно контролируя их показания. Подняли со дна богатый урожай: мотки троса, якоря, железные кошки, которыми кто-то, видимо, пытался искать сокровища. С каждым днем зона поиска сужалась. Несколько раз звучала ложная тревога. Я нырял - и обнаруживал все ту же песчаную пустыню. А потом случилось нечто неожиданное.

Я стоял у штурвала "Рифа". Майкл дежурил у магнитометра. Мы двигались короткими галсами на север от яхты. Вначале прибор регистрировал большую массу судна, потом интенсивность импульсов падала. Внезапно, когда мы удалились на приличное расстояние от яхты Линка, стрелка заметалась как угорелая.

Я вновь прошел это место с севера на юг: та же картина. Сделал круг, чтобы войти в "горячую зону" с востока. Тот же сигнал. Значит, мы что-то нашли. На дне или в донных осадках находится большой предмет или группа предметов, вызывающих возмущение магнитного поля. Бомба? Самолет? Затонувший катер? Или "наши" контейнеры? Сонар показывал именно ту глубину, что значилась на карте Шмидта.
Нырять? Бесполезно: это лежит под слоем песка. Взять металлоискатель? Зона поиска все еще слишком обширна. Ладно, будь что будет - ныряю.

И ничего не нахожу. Магнитометр "Протон" выполнил свою задачу. Теперь день за днем мы рыщем с магнитометром Ферстера. Но он засекает лишь предметы, лежащие неглубоко - не глубже двух метров. А остальные приборы еще слабее.

Так в нашей, казалось бы, безупречной системе обнаруживается провал. Нам не хватает промежуточного прибора - нужен либо более точный магнитометр типа "Протон", либо более мощный Ферстера. Досадно, но пока нет ни того, ни другого.

По двенадцать часов в сутки "Си дайвер" ходит с севера на юг и с юга на север, словно пахарь, которому нужно подготовить для сева большое поле. Дело в том, что с самого начала Лише поставил предел поискам - две недели. Остается три дня, за которые должно свершиться чудо.

Но его не происходит. Мы торчали на солнцепеке до последней минуты. Вечером "Си дайвер" поднял якорь, выбрал поплавок-радар и красный буй. Раскаленное солнце садилось в море. Я до рези в глазах вглядывался в маленький белый циферблат. Стрелка металась по шкале, коща поднимали последний буй.

Мы потерпели поражение. Впрочем, так ли это? Мы знаем, что нечто металлическое находится в том самом месте, где, как утверждал Флейт, затоплены шесть контейнеров с золотом и драгоценными камнями на сумму десять миллионов фунтов стерлингов. В ту ночь, когда мы оставили за кормой огни Бастии, Эдвин Линк сказал:
- Мы вернемся сюда. Магнитометры еще переживают младенческий период. Уверен, со временем появится прибор, который нам нужен. Причем это произойдет еще на нашем веку. Раньше нас здесь никто ничего не найдет. Мафия привыкла действовать кастетом, а не электроникой.

Увы, в истории с "сокровищами Роммеля" приходится пока поставить многоточие. В следующем году у Эдвина Линка трагически погиб взрослый сын, и он прекратил работу над совершенствованием магнитометра. А мы, его спутники, связаны обетом молчания. Могу лишь добавить, что Лис пустыни хорошо спрятал свои следы".

Категория: Клады | Добавил: Demon (24.05.2008)
Просмотров: 368 | Рейтинг: 0.0/0
Тизерная сеть GlobalTeaser
Интересное
Тизерная сеть GlobalTeaser
Опрос
После начала борьбы с курением Вы
Всего ответов: 445
Статистика

RSS

 Подписаться на новости сайта

Друзья сайта
Яндекс.Метрика