ПОЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВОЙСКОВА


      Для проведения массовых "операций" в отношении бывших кулаков, членов

"антисоветских" партий, белогвардейцев, жандармов и чиновников царской

России, бандитов, реэмигрантов, участников "антисоветских" организаций,

церковников и сектантов, в соответствии с приказом НКВД СССР от 30 июля 1937

года был утвержден персональный состав областных "троек". В них входили:

председатель - начальник областного управления НКВД, члены: секретарь

областного комитета КП(б) Б и областной прокурор.

Особенно активизировалась деятельность НКВД БССР и областных "троек" с

июля 1937 года, когда, согласно указанию "сверху", на местах были составлены

списки на весь "контрреволюционный" элемент. Тогда же начались массовые

аресты и фальсификации "контрреволюционных дел". Смысл этих акций сводился к

"раскрытию и обезвреживанию" так называемых "всесоюзных контрреволюционных

организаций": "шпионско-диверсионной", "антисоветской

повстанческо-террористической", "эсеровской шпионской", "контрреволюционной

националистической фашистской", "Польской организации.войсковой" и многих

других.

Дело на "Польскую организацию войскову" - одно из самых массовых после

"Российского общевоинского союза" и "Союза спасения России". Оно же,

вдобавок, яркий пример арестов по национальному признаку. Филиалы

организации "раскрывались" органами НКВД в абсолютном большинстве не только

в центральных районах страны, но и в Западно-Сибирском крае, Восточной

Сибири, на Урале.

Сложностей не испытывали - процент проживающих там поляков и белорусов

(они в первую очередь включались в "расстрельные списки") был достаточно

высок, сказалось, их переселение в Сибирь в конце прошлого и начале

нынешнего столетия.

Сыну потомственного дворянина Гродненской губернии Александру Сосенко

судьба уготовила военную карьеру еще до рождения: военным был его дед; отец

на службе у русского царя дошел до чина полковника, и, выйдя в отставку, жил

в городе Замостье Люблинской губернии.

К началу первой мировой войны Александру исполнилось восемнадцать лет,

и он не мыслил себя вне поля брани, мечтал умереть смертью храбрых за

отечество. Получив благословение родителей, поступил вольноопределяющимся в

99-й Ивангородский пехотный полк и был направлен на фронт. Затем революция,

огненные дороги гражданской войны.

В начале 20-х годов Александр начал служить в частях полькой армии,

расположенных в Бресте и Барановичах, но ранения и контузия постоянно о себе

напоминали. Пришлось в 1923 году из армии демобилизоваться. Жена Лидия,

россиянка по происхождению, постоянно тосковала о родных, оставшихся в

Советской России. После долгих колебаний решились вернуться в Россию к

родственникам жены.

При переходе польско-советской границы А.Сосенко был арестован и

комитетом О ГПУ БССР осужден к трем годам концлагерей. После отбытия этих

трех лет на Соловках в 1927 году его отправили в ссылку в Нарымский округ

Западно-Сибирского края. Проживал он в поселке Каргасок, в тайге, а с 1932

года - в Городе Колпашево, где работал механиком-мотористом на местной

электростанции. Его, разумеется, держали под контролем и нового "судебного

дела" долго ждать не пришлось.

"Как установлено следствием. Сибирский комитет "Польской организации

войсковой", получил соответствующее задание от 2-го отдела польского

главного штаба, развернул в Сибири широкую вербовочную деятельность и

приступил к организации повстанческих легионов и к непосредственной

подготовке вооруженного восстания.

Членом Сибирского комитета Сосенко был разработан план вооруженного

восстания, которым предусматривалось следующее: легионы начинают выступление

одновременно в момент военного нападения на СССР со стороны Польши, Германии

и Японии, в момент восстания повстанческие отряды легионеров должны

разгромить партийно-советские организации, разоружить милицию, охрану

предприятий, партийно-советский актив, обратив отобранное оружие на

вооружение повстанческих отрядов...

Наряду с активной подготовкой к вооруженному восстанию, участники "ПОВ"

на территории Нарымского округа занимались шпионско-диверсионной

деятельностью, систематически собирали сведения шпионского характера,

которые сосредоточивались в руках агента полького главного штаба Сосепко и

последним передавались польским разведорганам" (Из обвинительного заключения

от 3 октября 1937 года по делу №7138 на 19 участников "ПОВ").

Арестовали его 11 августа 1937 года. После предварительного допроса в

Колпашево отправили в Новосибирск. Основательно "отработанный" специалистами

своего дела, А.Сосенко на допросе у начальника УНКВД по Запсибкраю майора

госбезопасности В.Гобача признался в том, что в 1924 году был нелегально

переброшен в СССР по специальным заданиям польских разведорганов.

В чем только не "признавался" он своим следователям на допросах,

протоколы которых поражают сегодня воображение своей бездоказанностыо. Вот

только подписи подследственного отсутствуют, а без них, как известно,

протокол не считается документом... Постановлением Особого совещания НКВД

СССР от 20 октября 1937 года он был приговорен к расстрелу и 5 ноября его не

стало.

На берегу некогда полноводной, а теперь полностью заросшей речушки

Бровки, в ста пятидесяти километрах севернее Томска лежит деревня Белосток.

Появилась она в сибирской глуши в конце прошлого века стараниями белорусских

и польских переселенцев из малоземельных западных губерний Российского

государства: Гродненской, Виленкой, Витебской.

Трудно обживались на новом месте. Страшила суровая сибирская природа с

ее немилосердием таежным гнусом летом и невиданными морозами зимой, от

которых не спасали самодельные накомарники и наспех вырытые полуземлянки;

падал от бескормицы, убывал от нападений волков и медведей скот... А еще был

труд крепостного: каждый работал на своей земле и знал, что благополучие его

семьи отныне будет зависеть только от него самого, а не от государственных

чиновников.

Красивое выросло село. К началу первой мировой войны оно насчитывало

более 200 дворов. Рядом появилось еще несколько деревушек переселенцев из

центральных районов России.

В Сибири помещиков не было: каждый трудился на себя. Достаток зависел

от трудолюбия и количества рабочих рук в семье. Но гражданская война,

колчаковщина, продразверстка сказались на жизни сельчан. Многих кормильцев

лишились тогда семьи. Тем не менее все шло своим чередом - как-то надо было

жить...

Кончилось такое крестьянствование в начале тридцатых годов - в ходе

коллективизации по-сталински: крестьянина-хлебопашца сменили колхозник и

совхозник с совершенно иной психологией и иным отношением к земле и работе.

Если и сохранялось что по первости от прежнего хозяина в виде неистовства в

работе, бережливости, готовности прийти на помощь всем обществом, то со

временем, постепенно, все это улетучивалось..

Массовая коллективизация в стране началась, как известно, с конца

20-х - начала 30-х годов. В Белостоке же колхоз впервые создан был в апреле

1935 года. О том, чего стоили сельчанам эти пять лет сопротивления

коллективизации, можно было только догадываться.

Колхоз в Белостоке назвали на польский манер "Червоный штандарт" -

по-своему, вопреки воле начальства. Стремясь, быстрее, отрапортовать о

завершении сплошной коллективизации, деревенские власти стали раскулачивать

строптивых, шантажировать сомневающихся: отбирали наделы земли, приусадебные

участки и огороды обрезали до самого крыльца, увеличивали планы сдачи зерна.

А если были недовольные, "помогала" милиция. Прошли первые аресты: кого за

"длинный язык" упекли, кого за нежелание вступить в колхоз.

В январе 1935 года Кривошеинским райотделом НКВД с помощью

сельсоветских работников был собран необходимый компромат на ряд жителей

села. Месяцем позже начальник Нарымского окротдела НКВД И.Мартон утвердил

постановление об аресте и привлечению к суду семнадцати жителей Белостока и

соседних Ново-Андреевских хуторов за то, что все они, якобы проводя

антисоветскую и антиколхозную агитацию, добились развала инициатив-ной

группы по организации колхоза, а также на почве классовой ненависти имели

договоренность убить председателя сельсовета и некоторых других активистов

села.

С 1937 году "стали забирать по линии НКВД". В первую очередь взяли

директора школы П.Д.Червоного, учителя И.П.Борисовца и завхоза школы Н.М.

Карелина. Вместе с ними была арестована группа колхозников. Тогда же

арестовали еще несколько человек, в том числе и члена исполкома сельсовета

И.С.Назарука. Но самой страшной была ночь с 11 на 12 февраля 1938 года,

когда были арестованы почти все оставшиеся мужчины в возрасте от 17 до 70

лет.

Свидетельствует один из "счастливчиков", вернувшийся из окружного

отдела НКВД Павел Шуйский: "12 февраля 1938 года в Белостоке забрали 68

человек, а потом пешком погнали в Кривошеино. 16 февраля, уже днем милиция

ходила по домам и забирала последних оставшихся мужиков. Взяли и меня вместе

с другими. В деревне осталось всего три взрослых мужика... В Кривошеипе

собрали этап - около 250 человек - и дальше, по замерзшей реке, до Колпашева

пешком гнали, как скот. В Колпашеве загнали в большой деревянный дом и

растолкали по камерам. Вызывали на допросы, били... Предъявляли обвинение в

краже подшипников к трактору, так как я в то время учился на тракториста. А

через семь суток ночью меня и двух односельчан освободили. Сказали: если

будем болтать о том, что здесь видели и слышали, то нас заберут снова и уже

так легко мы не отделаемся..."

Изучение архивно-следственных дел периода 30-х годов в отношении

жителей села Белосток показало, что с 30 августа 1937 года по 12 февраля

1938 года было арестовано органами НКВД 88 человек. Цифра впечатляет, если

знать, что в селе по итогам переписи 1937 года насчитывалось всего сто

двадцать семь мужчин от восемнадцати лет до глубоких стариков.

Большинство арестованных обвинялись как участники националистического

контрреволюционно-диверсионной повстанческой организации под названием

"Польская организация войскова". Все дела были липовые, сфарбикован-ные

работниками НКВД. Подобные организации были "обезврежены" во многих районах

как Западно-Сибирского края, так и Беларуси. Не найдя при обысках никакого

оружия, в обвинении записывали, что эта организация должна была захватить

оружие во время восстания. От каждого требовали признаться в совершении

какого-нибудь вредительства или диверсии. Тем, кто пограмотнее, пришивалась

"контрреволюционная пропаганда, подрыв авторитета Советской власти и

колхозного строя, руководство террором".

Арестованные в августе 1937 года была расстреляны 5 ноября 1937 года.

Те же, кто был арестован 11 - 12 февраля 1938 года, были уничтожены 9 - 10

апреля. "Судила" белостокцев не "тройка" НКВД Запсибкрая, а Особое

совещание. Все бумаги о приговорах подписывало высокое начальство в Москве,

очевидно, для большей убедительности и значимости сфабрикованных дел.

Все репрессированные жители Белостока были реабилитированы

посмертно в годы хрущевской "оттепели".